Я ведь уже по поводу обсуждения Лука-Евангелия и той серии докладов о так называемом Матфея-Евангелии, отметил некоторое сущностное об области, которая здесь входит в рассмотрение. Это есть факты, что два Иисуса-мальчика (Jesusknaben) были рождены приблизительно одновременно в начале нашего время-исчисления. Я указывал на то, что эти оба Иисуса-мальчика, которые были тогда рождены, были очень сильно различными друг от друга по характеру и способностям. Тот один из Иисусов-мальчиков, чье изображение еще как бы проясненное через так называемое Матфея-Евангелие, тот происходит из Саломоновской (salomonischen) линии дома Давида. В нем жила Душа или Я того, кого мы знаем как Заратустра (Zarathustra).
Мы должны, если мы схватываем во взоре некую такую инкарнацию, прежде всего быть проясненными об одном: Сама, когда некая такая индивидуальность инкарнируется опять, как это Заратустра был инкарнирован — именно во время, как он был рожден в Иисусе — не должна эта индивидуальность никоим образом в детском или юношеском возрасте знать, что она есть эта индивидуальность. Сознание не должно предрасполагать, что высказывалось бы в словах: Я есть тот и тот. — Это не предрасполагается. Вполне, однако, предрасполагается в неком таком случае, что те возвышенные способности, которые некая человеческая Душа может выиграть через то, что она проделала такую инкарнацию, рано показывают себя значимыми и затем обуславливают целую осново-структуру характера. Так является тогда Саломоновский Иисус-мальчик так хотел бы я его назвать — в котором живет Я Заратустры, оснащенным высокими способностями, и это есть характеристическое: он оснащен такими способностями, которые делают ему возможным, легко проникнуть в то, что в его окружении живет как достижение того, что человечество на Земле завоевало в продолжающейся культуре. В окружении такого ребенка жило ведь, особенно однако тогда, целая культура человечества в словах, манерах, деяниях, короче во всем том, что можно было видеть и слышать. Некий обычный мальчик принимает мало из того, что он видит и слышит. Этот мальчик, однако, принимал с некой великой гениальностью из скудных намеков, в которых это изживало себя, что человечество завоевало себе, короче, он показывал себя как в высшей мере одаренным для всего, что культура человечества вынесла вплоть до этого при школьно-мерно изученном. Некого такого мальчика сегодня назвали бы высоко-одаренным мальчиком. Таким был Саломоновский Иисус-мальчик. Вплоть до двенадцатого года выучил он быстро то, что он мог выучить из своего окружения.
