И лишь когда легкий ночной ветер всколыхнул подол ее рубашки, Джун осознала, что не просто боса, — под тонкой рубашкой она была нага. Прохладный ветерок с дерзостью опытного любовника ласкал ее бедра, и в безумном восторге Джун запрокинула руки над головой и закружилась в беззвучном танце.
Не сразу поняла она, что не одна. То ли шорох чужого дыхания вспугнул ее, то ли обжег чей-то взгляд — но она медленно обернулась и увидела Анри. Он сидел на том самом месте, откуда они любовались орлиным гнездом.
Анри вытянул вперед ногу и подпер кулаком подбородок. В отличие от Джун он был одет полностью — весь в черном: гибкий, загадочный и нестерпимо притягательный.
Сердце Джун стремительно застучало, кровь запела в жилах. Анри протянул руку, и она, не задумываясь, шагнула навстречу этому безмолвному властному зову.., однако тут же остановилась, вспомнив, какие преграды разделяют их.
Но Боже милосердный, как изнывала ее плоть от желания оказаться в объятиях Анри!
— Не бойся, — тихо сказал он, но Джун не тронулась с места, и тогда Анри встал и шагнул к ней. — Ты ведь сама искала меня.
— Вовсе нет! — ужаснулась Джун, но он лишь тихо засмеялся.
— Искала, — повторил, подходя вплотную. — А я искал тебя, так что мы квиты.
Джун судорожно сглотнула.
— Чего ты хочешь?
— А чего хочешь ты?
— Я? — смятенно переспросила она. — Не понимаю, о чем ты…
— Отлично понимаешь. — Кончиками пальцев Анри провел по ее обнаженному плечу. — Потому и пришла сюда. Что проку возражать и спорить? Твое тело всякий раз выдает тебя.
— Что ты знаешь о моем теле?
— Кое-что. — Ладонь его легла на ее бедро. — Знаю, что ты вся дрожишь и сердце твое бьется, как безумное. Этого довольно.
Рука его скользнула под невесомый край рубашки, и Джун в испуге отпрянула.
— Не надо!
— Разве? — мягко переспросил Анри. Темный жаркий взгляд его будто прожигал Джун насквозь. — Почему же не надо? Здесь никого нет, кроме нас с тобой.
— Потому что.., потому что так нельзя!
— Нельзя? — Он наклонился ниже, губами прижался к ее шее, и она ощутила на коже холодок его ровных зубов. — А я думаю — можно. И нужно.
— О нет! — бессильно взмолилась Джун, чувствуя, как властная рука, проникнув меж ее бедер, касается сокровенной влажности лона; Прошу тебя…
— Чего просишь? — прошептал Анри. — Чтобы я не касался тебя? Чтобы даже не смотрел?
Ты прекрасна. Не бойся своего тела.
— Я и не боюсь, — дрожащим голосом шепнула Джун, хорошо сознавая, что лжет.
Тело предавало ее прежде и готово было предать теперь: она знала это, но ничего не могла с собой поделать.
