Но кроме конструкционного важнейшую роль сыграл и человеческий, или, если так можно выразиться, «управленческий» фактор. Во-первых, в Японии просто отсутствовала система управления кризисами на АЭС – некий заранее очерченный круг людей, принимающих решения и обладающих полномочиями, вступающими в силу в экстренной ситуации. В России такая система есть после чернобыльской аварии, японцы же на чужих ошибках решили не учиться и дождались своих – в самый ответственный момент решения принимать оказалось просто некому. Вся ответственность свалилась на управляющую компанию Tokyo Electric Power, которая вообще-то занимается энергетическим бизнесом, а не техногенными катастрофами; если так можно выразиться, она больше похожа на министерство финансов, чем на МЧС. Впрочем, оправдывать TEPCO тоже не стоит, в крупной компании, занимающейся столь серьезным делом, как атомная энергетика, должна быть продумана модель действий в кризисной ситуации. Видимо, продумана она не была, так как практически все эксперты (а тем более общественное мнение) сходятся в том, что компания действовала медленно, нерешительно и неэффективно. Люди, работавшие на станции, не могли не понять, что произойдет в момент отключения электроэнергии. Соответственно, в этот же самый момент, пока работали запасные генераторы и никакой аварии с выбросом радиации еще не случилось, а значит, на станции беспрепятственно можно было проводить любые работы, должно было начаться подключение к альтернативным источникам электроэнергии любой ценой. Времени на это было, по позднейшим заключениям экспертов, не меньше 15 часов. Для страны с такими технологическими и экономическими возможностями, как Япония, это не должно было стать проблемой. Несмотря на официальное отсутствие армии, численность японских Сил самообороны достаточно велика, к ним еще можно прибавить пожарных, полицию – людей, кому государство может приказывать, и в демократической Японии предостаточно. Транспортное сообщение, дорожная сеть – на уровне самых развитых стран мира, мобилизацию и переброску к месту аварии можно было бы осуществить за несколько часов, ведь специалисты-ядерщики уже тогда понимали, что страна стоит на пороге крупнейшей ядерной катастрофы. Вместе с людьми к станции могли бы быть подогнаны мобильные генераторы электроэнергии (или плавучие – станция на берегу моря). Пока они бы вырабатывали свой ресурс – новые. Одновременно со всем этим производилось бы восстановление постоянного электроснабжения и подключение станции к единой энергосистеме. После этого система охлаждения могла бы вернуться к стабильной работе, и реакторы постепенно были бы охлаждены до нормального безопасного состояния вообще без выброса радиации. На этой стадии о «Фукусиме-1» уже даже перестали бы говорить в новостях – это совершенно рабочий, рядовой процесс. Но, к сожалению, в этом сценарии слишком часто встречается частица «бы». В реальности же всех этих действий предпринято не было. Ответственных не нашлось, инструкций – тоже, а без этого работники станции и руководство TEPCO в буквальном смысле сидело и смотрело, что же будет дальше. В первые часы, когда все можно было поправить, вообще не предпринималось никаких действий. Попытки аварийного охлаждения начались только когда реакторы действительно нагрелись до опасного состояния – как будто инженеры на них думали, что «а вдруг пронесет». Попытки подведения запасного электричества начались слишком поздно – уже после нескольких аварий с выбросом радиации, после которого работать на АЭС в нормальном режиме уже было нельзя. Когда же электричество худо-бедно было подключено, оказалось, что реакторы уже настолько разрушены из-за все это время шедших в них процессов, что запитывать ими, по сути, уже нечего – приходится продолжать заливать воду из насосов и пожарных машин, которая потом сама создает новые проблемы, вытекая из реактора уже сильно «пропитанной» радиацией.
