Игорь-якорь | страница 53

Очень неспокойно было на душе у Наталии Ивановны. К мыслям об Иване примешивались волнения за Игоря: как он там, в дальнем рейсе?

Когда подплывали к Никополю, пассажирам «Сатурна» стало казаться, что дождик куда-то ушёл, и под весёлый оркестр болгарских речников они увидели искрящиеся капли на зелени, блестящие крыши, солнце, купающееся в лужах. И ещё все пассажиры на палубе обратили внимание на стоящего на пристани старика, который бережно прикрывал что-то полой своего плаща. Другой рукой он опирался о плечо мальчонки, должно быть внука.

Наталия Ивановна решила, что старик — первый болгарин, которого она встретила на болгарской земле. Но она ошиблась. Старик не был болгарином. В те минуты, когда теплоход пришвартовывался к первому болгарскому порту, она не могла предположить, что сулит ей встреча с этим стариком.

Странно вёл себя этот седовласый человек. С каждым, кто проходил мимо, он здоровался рукопожатием, сняв для этого руку с плеча внука. Дело в том, что левой рукой он всё время прикрывал и придерживал что-то полой своего плаща.

Когда Наталия Ивановна поравнялась со стариком, он протянул ей руку, а потом задержал её руку в своей. Затем лихо, по-рыцарски распахнул плащ и, точно фокусник, вытащил из-под полы букет белых роз.

Наталия Ивановна растерялась:

— Мне? Почему? За что?!

Старик хотел что-то сказать, но чувствовалось — волнуется, и вместо слов слышен был только шёпот.

За старика ответил внучек, мальчонка лет десяти, — бойко, быстро, по-русски и без малейшего акцента:

— За то, что вы русская. И за то, что бы первая сошли с советского парохода. Дедушка встречает все-все пароходы из Союза. У него знаете сколько розовых кустов?! Только если пароход приходит ночью, он меня с собой не берёт.

Пока туристы размещались в автобусах, Наталия Ивановна уселась со стариком на скамейку под навесом. У него были обвислые седые усы, порыжевшие над губой, должно быть, от курева; глубокие морщины избороздили всё лицо, загорелое, но со старчески слезящимися глазами. И трудно было угадать, сколько же ему лет: семьдесят или за восемьдесят. А он, будто проникнув в мысли Наталии Ивановны, сказал:

— Скоро будет сорок восемь, как с родины. А было ж мне тогда под сорок.

Внучек добавил:

— Дедушка всё кается, что уехал из России. Теперь за цветами ухаживает. Он их все-все русским раздаёт. А мама и папа не сердятся. Папа говорит, что возле роз деду работать — здоровья прибавить… А вы из Москвы?