Игорь-якорь | страница 48
Такие люди, прямые и бесхитростные, привлекают с первого взгляда. А если к тому же они красиво работают, это придаёт им ещё большее очарование.
Игорь смотрел на Фёдора Фёдоровича восторженно. Ему нравилось в нём всё: голос, походка, жесты. Капитан шагал уверенно и прямо, даже во время качки; говорил без лишних слов, никогда не повышая голоса; командовал спокойно, без малейшего напряжения и в штиль, и в шторм.
Такими бывают люди, которые отлично знают своё дело и не боятся его. Капитан вроде бы прогуливался по мостику или как бы отдыхал, облокотившись о поручни. Но в нужное мгновение негромко говорил рулевому:
— Право на борт!
И рулевой громко отвечал:
— Есть право на борт!
— Отведи! Одерживай, — говорил капитан, как бы советуя, а не приказывая.
— Есть одерживай…
Стоять на вахте рядом с Фёдором Фёдоровичем было для Игоря счастьем. И вообще ему доставляло удовольствие всё, что входило в его обязанности вахтенного: вести вахтенный журнал, по штурманской карте сверять курс «Черноморска» и отмечать местоположение корабля, следить за экраном локатора. Это было особенно интересно ночью или в туманную погоду, когда перед кораблём был как бы непроницаемый занавес: глазами не пробьёшь, а на локаторе даже шлюпка не скроется.
В тот раз рейс проходил спокойно. Море было как бы отутюжено и только на второй день плавания стало заметно горбиться.
Радист принёс в рубку радиограмму. Фёдор Фёдорович прочитал и сказал Игорю:
— С порта пришествия спрашивают, когда прибудем. К сожалению, не так-то скоро. Чувствую — плохо у них с медикаментами. А стервятники, должно быть, бомбят.
Потом повернулся к радисту:
— Ответьте: «Рассчитываем прибыть по расписанию. На борту консервированное молоко, одеяла, бинты, лекарства».
Заметно стал крепчать ветер, и вот уже «Черноморск» качал переваливаться с борта на борт, а серые волны нет-нет да залетали на палубу, обдавая её белой пеной.
— Вы не спуститесь отдохнуть? — спросил Игорь капитана.
— Нет, — коротко ответил Фёдор Фёдорович.
Несколько минут они молчали. Потом капитан как-то вдруг сказал, должно быть, просто подумал вслух:
— А ведь эти бандиты, что всё время бомбят и торпедируют, делают вид, что войны нет.
«Черноморск» рассекал огромные водяные валы. Разрезанные, они теряли свою силу, падая вдоль бортов.
Шум моря был однообразен, он убаюкивал, как монотонная колыбельная песня.
И вдруг низко, над самой палубой корабля, оглушительно ревя моторами, пронёсся самолёт.
