«Из книг штабс-капитана Дубровского». Игорь был так поражён, что произнёс вслух, хотя был один в каюте:
— Здо́рово! Опять Дубровский!
Он открыл книгу наугад и прочитал:
«Шкипер робко спросил нас, объявлена ли война, но в ответ я показал ему верёвку, на которой завязывал петлю…
На следующее утро мы начали подсчёт добычи. В наш трюм мы перенесли семнадцать ящиков серебряной монеты, двадцать фунтов золота и семь бочек нечеканенного серебра…»
Игорь перевернул ещё несколько страниц и прочитал:
«Корсарами называли жителей прибрежных мест, которые занимались грабежами мирных судов со времён средневековья до начала XIX века. Свои набеги они совершали обычно в тихие, безветренные ночи или неожиданно выскакивали из-за мысов и островов на своих парусно-гребных судах, которые именовались бригантинами… Корсары, в отличие от пиратов, были менее кровожадны. Они не убивали людей, а брали их в плен и продавали на невольничьих рынках…»
«Пора спать, — подумал Игорь. — Утром на вахту».
Он задраил иллюминатор, разделся и лёг. Последней мыслью, перед тем как заснуть, было: «А ночь-то и сегодня тоже тихая и безветренная». Но подумал он об этом просто так, как бывает: мелькнёт мысль и пролетит бесследно.
Через мгновение Игорь уже спал, спал спокойно, как человек, у которого нет на душе опасений, волнений и беспокойства. Ведь «Якорь» — это было его, так сказать, постоянное прозвище, но в школе Игоря ещё называли «Батя». Почему? Трудно сказать. Он, правда, был высоким и потому ростом выделялся среди своих товарищей. Но скорее прозвище это получил потому, что был справедлив и бесстрашен.
7. «Лучше не связываться»
В мореходку Игорь перешёл из обычной школы, надо сказать, не пай-мальчиком. Случались у него двойки. К концу четверти он их обычно исправлял, но так, в течение года, бывали. Не будем скрывать то, что было. И часто случалось, что Якова Петровича вызывали в школу поговорить о поведении сына. Когда это случилось впервые, Игорь, придя после уроков домой, сказал:
— Знаешь, папа, сегодня в школе собрание родителей, но только для самого узкого круга.
— Что это значит? — спросил Яков Петрович. — Вызывают актив или наш родительский комитет?
— Нет, папа, более узкий круг.
— Объясни.
— Ну, понимаешь, папа, будут только ты и наш завуч…
Яков Петрович не сразу понял, а когда до него дошло, он рассмеялся. А ведь, рассмешив человека, всегда можно надеяться на его снисходительность.
В мореходку Якова Петровича уже не вызывали.
