Игорь-якорь | страница 42
— Отдать носовой!
А рупоры, как эхо, повторяли по всему кораблю:
— Отдать носовой!
На носу судна громкий голос отвечал:
— Есть отдать носовой! — и часто-часто начинала греметь лебёдка…
Заграничный рейс. Считается, что корабль в заграничном плавании с того момента, когда пограничники, вежливо откозырнув и пожелав счастливого пути, сходят на берег.
Но Игорь не чувствовал себя за границами Родины, пока видел родной город, пирс, отца, башенку маяка.
«Черноморск», пеня и взбивая воду, разворачивался, порт уходил куда-то вглубь, а Яков Петрович всё стоял у причала, размахивая перед лицом правой рукой. Он казался Игорю уже совсем крошечным, меньше спички. Сын не мог разглядеть лицо, но и на таком расстоянии Игорь скорее чувствовал, чем видел, что отец с трудом сдерживает слёзы.
А потом исчез порт, скрылся волнолом, родной город и, наконец, маяк, который остался последним, как восклицательный знак на чистом листе голубой бумаги.
Вокруг было одно только море, море, море… Но и это ещё не была «заграница». Море-то было своё, родное, Чёрное.
«Заграница» пришла, когда спустя много часов впереди по носу корабля показались берега с остроконечными минаретами незнакомого города. Теплоход, следуя изгибам пролива, поворачивал, и при этом Игоря поражали никогда невиданные берега, в очертании которых и красках было всё новое.
Свободные от вахты моряки с «Черноморска» сошли на берег. Времени было мало: теплоход не грузился и не выгружался в этом порту. Стоянка полтора часа для выполнения каких-то формальностей. Ну что ж, и за час можно посмотреть город, хотя бы район, ближайший к порту.
Игорь с некоторым волнением думал о первой встрече с чужой землёй. Ведь он ещё никогда не был за границей.
Первыми, кто встретил наших моряков, были мальчишки, оборванные и босоногие. Они просили монетку, сигареты, спички, значки — что-нибудь. У Игоря значками были полны карманы, он вынимал их пригоршнями и раздавал направо и налево.
Товарищи говорили:
— Пойдём, Смирнов.
— Погодите.
— Ты же, Игорь, хотел посмотреть город. Не успеешь.
— Успею. Сейчас.
Мальчишки сразу раскусили характер Игоря. Они окружили его тесным кольцом, кричали, визжали, отталкивали друг друга, протягивали к нему руки. Они просили на языке, который считали русским. Но Игорь мог понять их с трудом.
И вдруг громкий, но хриплый бас:
— Привет соплеменнику! Я курящий и не откажусь от курева или чем милость ваша пожелает меня одарить.
Это было сказано по-русски, с чуть заметным акцентом. Старик с жёсткой седой щетиной на серых щеках смотрел на Игоря красными, воспалёнными глазами. Одежда его тоже была одноцветно-серая и такая измятая и грязная, будто он много дней валялся в пыли.
