Некоторые из биографов Лаваля утверждают, что он— сын мясника; другие — что его отец был владельцем кафе. По наружности он сам мог бы сойти за мясника. Он среднего роста, приземистый и нескладный. Цвет лица — зеленовато-оливковый, как у большинства его земляков; темные глаза и тяжелые веки; толстые губы и желтые от никотина зубы. В течение ряда лет газеты национал-социалистов с наслаждением помещали на своих столбцах портрет Лаваля как образец, ярко иллюстрирующий тип «негроидного ублюдочного французского народа». Но все на свете забывается; легкий кивок со стороны геббельсовского министерства пропаганды, и наружность Лаваля неожиданно сделалась привлекательной.
Но в Лавале действительно чувствуется какая-то грубость, и от этого впечатления нельзя отделаться. Ни его ловкие и вкрадчивые манеры, ни его тонкое чутье, подсказывающее ему, что нравится собеседнику, ни его уменье искусно играть на чужих слабостях не могут рассеять вызываемого им в его собеседнике неотвязного чувства беспокойства.
Лаваль — выходец из французской социалистической партии. В молодые годы он в течение некоторого времени занимался преподавательской деятельностью в своем родном городе. Потом изучал юриспруденцию в Париже. Первую серьезную работу он получил в юридическом отделе федерации профсоюзов Парижского района. Перед войной 1914—1918 годов он успел выдвинуться как «адвокат бедноты». В социалистической партии он познакомился с Аристидом Брианом — незадолго до того, как Бриан покинул ее ряды. Легенда о Лавале утверждает, будто молодой адвокат произвел такое впечатление на Бриана, что тот горячо рекомендовал его лидеру социалистов Жану Жоресу. Некоторые из приспешников Лаваля даже влагают Бриану в уста такие слова: «Я познакомился сегодня с одним замечательным молодым человеком. Рекомендую его вашему вниманию».
Как бы там ни было, Лаваль делал быструю карьеру в рядах социалистической партии. В 1914 году, немногим старше тридцати лет, он был избран в палату депутатов от парижского пригорода Обервилье.
Его пораженческая позиция во время первой мировой войны не была секретом ни для кого. Французская контрразведка еще до войны внесла его имя в знаменитый «список В», то есть список лиц, подлежащих немедленному аресту или тщательному полицейскому надзору с самого начала военных действий. Лаваль был отнесен ко второй категории. «За мною всюду следовали филеры, мою корреспонденцию вскрывали, мои телефонные разговоры подслушивали. Вот на чем я изучил искусство управления. Суть в том, чтобы знать, что замышляют ваши враги». Так рассказывает Лаваль. Но есть и лучший рассказ. Как-то раз Лаваль сунул взятку полицейскому агенту, который шпионил за ним, а затем сел играть с агентом в кости и полностью отыграл все свои деньги.
