В Москву я тебе до осени ехать не советую, ибо здесь пока все в периоде организации и пусто — хоть шаром покати.
Голод в центральных губ<ерниях> почти такой же, как и на севере. Семья моя разбрелась в таких условиях кто куда.
Перед отъездом я устрою тебе еще посылку.>* Может, как-нибудь и провертишься. Уж очень ты стал действительно каким-то ребенком — если этой паршивой спекулянтской «Эпохе» за гроши свой «Рим» продал.>* Раньше за тобой этого не водилось.
Вещь мне не понравилась.>* Неуклюже и слащаво.
Ну, да ведь у каждого свой путь.>*
От многих других стихов я в восторге.
Если тебе что нужно будет, пиши Клычкову, а ругать его брось,>* потому что он тебя любит и сделает все, что нужно. Пото́м можешь писать на адрес моего магазина приятелю моему Головачеву,>* Б. Никитская, 15, книжный магаз<ин> художн<иков> слова. Это на случай безденежья. Напишешь, и тебе вышлют из моего пая, потом когда-нибудь сочтемся. С этой стороны я тебе ведь тоже много обязан в первые свои дни.>*
Из-за границы буду тебе писать на Разумника.>*
Привет и целование.
С. Есенин.
На конверте: Заказное
Вытегра
Олонецкой губ.
Николаю Алексеевичу
Клюеву
——————
Москва. Б. Никитская
15. Книжный магазин
худ. слова. С. А. Есенин
Бениславской Г. А., 8 мая 1922
Г. А. БЕНИСЛАВСКОЙ>*
8 мая 1922 г. Москва
Милая Галя! Тысячу приветов Вам! Будьте добры, дайте т. Сахарову вариант шестой главы.>* Любящий Вас С. Есенин. 1922, 8 мая.
Шнейдеру И. И., 21 июня 1922
И. И. ШНЕЙДЕРУ>*
21 июня 1922 г. Висбаден
Висбаден. Июнь 21. 922.
Милый Илья Ильич! Привет Вам и целование.
Простите, что так долго не писал Вам, берлинская атмосфера меня издергала вконец. Сейчас от расшатанности нервов еле волочу ногу. Лечусь в Висбадене. Пить перестал и начинаю работать.>*
Если бы Изадора не была сумасбродной и дала мне возможность где-нибудь присесть, я очень много бы заработал и денег. Пока получил только сто тысяч с лишним марок, между тем в перспективе около 400.>* У Изадоры дела ужасны.>* В Берлине адвокат дом ее продал и заплатил ей всего 90 тыс<яч> марок. Такая же история может получиться и в Париже. Имущество ее: библиотека и мебель расхищены, на деньги в банке наложен арест.
Сейчас туда она отправила спешно одного ей близкого человека. Знаменитый Поль Бонкур не только в чем-нибудь помог ей, но даже отказался дать подпись для визы в Париж.>* Таковы ее дела… Она же как ни в чем не бывало скачет на автомобиле, то в Любек, то в Лейпциг, то во Франкфурт, то в Веймар. Я следую с молчаливой покорностью, потому что при каждом моем несогласии — истерика.
