большой, говорят, неповоротливый и с смешными дырами о мнимой болезненности.
>* Стихи твои мне нравятся тоже, только, говорят, ты правишь их по указаниям
>* жен туркестанских инженеров.
>* За это, брат, знаешь,
мативируют. И какой черт ты доверяешься вообще разным с· · ·?
Пишешь ты очень много зрящего. Особенно не нравятся мне твои стихи о востоке.>* Разве ты настолько уж осартился>* или мало чувствуешь в себе притока своих родных почвенных сил?
Потом брось ты петь эту стилизационную клюевскую Русь с ее несуществующим Китежем и глупыми старухами,>* не такие мы, как это все выходит у тебя в стихах. Жизнь, настоящая жизнь нашей Руси куда лучше застывшего рисунка старообрядчества. Все это, брат, было, вошло в гроб, так что же нюхать эти гнилые колодовые останки?>* Пусть уж нюхает Клюев, ему это к лицу, потому что от него самого попахивает, а тебе нет.
Посылаю тебе «Трерядницу»,>* буду очень рад, если ты как-нибудь сообщишь о своем впечатлении.
Твой С. Есенин. 1920, июнь 26.
В октябре я с Колобовым буду в Ташкенте,>* я собирался с ним ехать этим постом, но <он> поехал в Казань,>* хотел вернуться и обманул меня.
Сахарову А. М., июль 1920
А. М. САХАРОВУ>*
Июль 1920 г. Ростов-на-Дону
Милый, милый Сакша>*! Сидим на яйцах в Ростове и все никак ничего не можем вывести.>* Вдалеке Сочи, Екатеринодар, Туапсе, а здесь почти то же, что и у нас….В краю родном Пахнет сеном и гавном.>* Очень и очень маленькая разница, особливо ежели насчет выпить, одно утешенье, что на Кавказе, говорят, куда лучше! Все время жалеем, что ты не с нами, но успокаиваем себя тем, что осенью облобызаемся и напихаем твой рот мукой и сладостями. Это обязательство у нас даже вывешено в вагоне:
«Помним Сакшу!» Милый Сакша, просим тебя до самого пупа, сделай, голубчик, все, что возможно, с книгами.>* С деньгами попроси устроить Шершеневича, он парень ходовой в этом отношении.>*
Да, еще есть к тебе особливая просьба. Ежели на горизонте появится моя жена Зинаида Николаевна, то устрой ей как-нибудь через себя или Кожебаткина тыс<яч> 30 или 40.>* Она, вероятно, очень нуждается, а я не знаю ее адреса. С Кавказа она, кажется, уже уехала, и встретить я ее уже не смогу. Ну, живи, милый, лопай, толстей мордой и жопой. Мы полны тобой с утра до вечера. Будь же и ты к нам таким, каким был при нашем присутствии. Если можно, черкни что-нибудь о себе, о магазине и о прочем нам близком.>*
Адрес: Сочи, высший совет народн<ого> хозяйства. Трамот.>* Окружн<ому> уполн<омоченному> Колобову для Есенина.
