Меня удручают размеры страны...
То есть размеры СССР. Я ему тогда посоветовал: «Булат, уезжай в Грузию, на родину своего отца, а нет – в Армению, на родину матери. Можно и в Израиль махануть. Очень уютные республики, ничего не будет тебя там удручать, а всё только радовать. Там с любой колокольни граница видна». Не послушал почему-то.
А между тем многие писатели и мыслители мечтали о братстве народов. Пушкин с сочувствием писал, что Мицкевич
Говорил о временах грядущих,
Когда народы, распри позабыв,
В великую семью соединятся.
И сам Пушкин был озабочен:
Славянские ль ручьи сольются
в русском море,
Оно ль иссякнет – вот вопрос!
И Тютчев в 1870 году призывал:
Славянский мир, сомкнись тесней!
Да это можно было написать на наших танках, 17 сентября перешедших границу.
А о чём в 1918 году говорил Блок? -
Мы любим всё – и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё –
и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно – старый меч в ножны.
Товарищи! Мы станем – братья!
А кто мечтал? -
Чтобы в мире без Россий и Латвий
жить единым человечьим общежитьем.
Маяковский!
А кто грезил,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла родина моя.
Павел Коган!
Наконец, каков смысл призыва «Проле-тарии всех стран, соединяйтесь!», недавно в Америке чуть не повергшего в обморок слабонервного товарища Медведева? Они с Путиным знают только отдавать куски нашей земли.
Вам, вместе с ними страдающим синдромом Окуджавы, могут не нравиться мечты Пушкина и Тютчева, Блока и Маяковского, стихами которых вам едва ли приходилось наслаждаться. Но всё-таки вы должны бы соображать, кому противостоите и как выглядите, когда в книге «22 июня» и в фильме «22 июня» пытаетесь высмеять, глумитесь над героем фильма «Великий гражданин», мечтающим о братстве народов.
Потом в фильме заходит речь о войне с Финляндией. И сразу – враньё: «К ней предъявили те же требования, что к странам Прибалтики». Во-первых, Прибалтика это позже, надо же соблюдать хронологию. Во-вторых, в отличие от тех стран, которым мы ничего не предлагали, Финляндии в обмен на Карельский перешеек, где в 32 верстах от Ленинграда была сооружена линия Маннергейма, всегда способная стать опорной базой наступления, мы предлагали в Карелии территорию в два раза больше. Вам с Солониным известен в истории второй случай таких агрессивных намерений? Может, Америка, оттяпав у Мексики половину территории, взамен отдала ей несколько своих штатов или (потом) - Аляску?
