(Кто-то жалобно проговорил: «Эй, Джордж, а куда подевался мой джин с лаймом ?»)
– Еще один вопрос,- проговорил Дирк.- Точно ли известно, что мы не можем летать со сверхсветовой скоростью?
– В этой Вселенной – да. Скорость света предельна для материальных объектов. А ведь всего-то каких-то жалких девятьсот пятьдесят миллионов километров в час!
(«Три горьких, пожалуйста, Джордж!»)
– И все же,- произнес Макстон задумчиво,- даже это можно было бы обойти.
– Что вы имеете в виду? – спросили Дирк и Коллинз одновременно.
– В нашей Вселенной две точки могут быть разделены несколькими световыми годами. А за ее пределами эти точки могут чуть ли не касаться друг друга.
(«А где "Тайме"?Да нет, осел, не нью-йоркская!»)
– Я рисую линию в четвертом измерении,- с усмешкой проговорил Коллинз.- Для меня это немного фантастично. А я инженер-практик – то есть я надеюсь, что это так!
( Из комнаты, где играли в настольный теннис, донеслись такие звуки, словно обалдевший победитель перепрыгнул через стол, чтобы пожать руку проигравшему.)
– В начале этого века,- возразил профессор Макстон,- Инженеры-практики точно так же воспринимали теорию относительности. Но в следующем поколении они ее приняли. – Он облокотился о столик и уставился в одну точку.- Как вы думаете,- задумчиво проговорил он,- что нам принесут следующие сто лет?
Большой ниссеновский барак[25], по идее, должен был быть подсоединен к системе отопления городка, но это как-то не чувствовалось. Дирк, уже привыкший к условиям жизни в Лупа-Сити, прихватил с собой теплое пальто, и ему было жаль тех, кто не удосужился позаботиться о таких элементарных мерах предосторожности. К концу лекции у них должно было сложиться яркое впечатление о жизни на других планетах.
На скамьях уже сидели около двухсот человек, и то и депо подходили новые слушатели. Лекция должна была начаться через пять минут. Посередине барака двое нервных электриков отлаживали эпидиаскоп. Перед помостом для лектора стоял ряд кресел, на которые многие завистливо погляды-1шш. На спинке одного из кресел висела красноречивая табличка: «Зарезервировано для генерального директора».
Открылась дверь, и вошел сэр Роберт Дервент, за ним – Тэйн, профессор Макстон и еще несколько человек, Дирку не знакомых. Все, кроме сэра Роберта, сели в первом ряду. Центральное кресло осталось незанятым.
Ерзанье и шепот стихли, как только на помост поднялся генеральный директор. Дирк решил, что он сейчас похож на великого импресарио, готового дать звонок к началу спектакля.
