– Готов об заклад побиться, вы безумно рады, что все закончилось.
– Еще бы. Теперь всем ясно, что и как.
Они молча прошагали несколько метров. Затем Дирк невинно заметил:
– Я вам никогда не рассказывал, какое у меня хобби?
– Нет, и какое же?
Дирк виновато кашлянул:
– Я фокусник-любитель. И говорят, неплохой. Профессор Макстон мгновенно перестал насвистывать.
Наступила тягостная тишина, но Дирк бодро утешил профессора:
– Не надо переживать. Я совершенно уверен, что никто ничего не заметил – особенно Хассел.
– Вы,- процедил профессор Макстон сквозь зубы,- законченный негодяй. Небось хотите про все это написать в вашей инфернальной истории?
Дирк усмехнулся.
– Может быть, хотя я не из «желтых» писателей. Я заметил, что вы прикарманили только бумажку с именем Хас-села, так что остальные действительно были выбраны по жребию. Или вы все заранее так устроили, чтобы выпали именно эти имена? Все пустые бумажки были настоящие, к примеру?
– С вами надо ухо держать востро! Нет, все остальные были отобраны честной жеребьевкой.
– Как думаете, что теперь будет делать Хассел?
– Он останется здесь до старта.
– А Клинтон – как он воспримет это?
– Клинтон – флегматик; его это не слишком огорчит.
Мы засадим их обоих за составление плана следующего полета. Это удержит их от тоски и злости.- Макстон строго посмотрел на Дирка.- Вы обещаете, что никогда никому ни слова не скажете об этом?
Дирк усмехнулся:
– «Никогда» – это чертовски долгое время. Может быть, договоримся до двухтысячного года?
– Заботитесь о следующем поколении, да? Ладно, пусть будет двухтысячный. Но с одним условием!
– С каким?
– Надеюсь в старости прочесть шикарную копию вашего отчета – и непременно с автографом!
Дирк приступил к первому, робкому черновику предисловия, когда громко зазвонил телефон. То, что у него в комнате стоял аппарат, было немного странно, поскольку у многих людей поважнее телефонная связь отсутствовала, и к нему частенько заходили позвонить. Он, честно говоря, думал, что произошла какая-то ошибка при распределении кабинетов, но пока что никто к нему не явился и аппарат не забрал,
– Это вы, Дирк? Рэй Коллинз беспокоит. Мы тут убрали экраны от «Прометея», так что наконец можно увидеть корабль целиком. Помните, вы у меня спрашивали, как мы осматриваем и ремонтируем двигатели?
– Да.
– Приходите, увидите. На это стоит взглянуть.
Дирк вздохнул и отложил тетрадь. Должен же настать
день, когда он по-настоящему возьмется за работу, и тогда история материализуется с бешеной скоростью. Он нисколько не переживал, потому что теперь понял, каким методом следует работать. Не имело смысла начинать летопись, пока он не ознакомился со всеми доступными источниками, а пока он не закончил даже индексацию своих записей и ссылок.
