— Не понимаю, почему вы так торопитесь покинуть нас, — сказала Амелия во время передышки, отбрасывая со лба влажную прядь волос. — Вам понадобилось пятнадцать лет, чтобы попасть сюда — что значат еще несколько недель?
— Наверное, я нетерпелив по натуре, Амелия.
Она недоверчиво посмотрела на меня. Пожалуй, требуется аргументация.
— Понимаете, этих пятнадцати лет для меня все равно что не было — будто я только вчера собирался сесть на корабль.
— Не убедительно. Сейчас или неделей-двумя позже — разница блаженно невелика.
Но все же она есть. Только она… блаженно огромна… нет, просто огромна. Но Амелии нельзя знать всю правду.
— Вообще-то… — я взял чуть небрежный тон, — у меня есть еще один повод поторопиться. В ваших архивах, наверно, не сохранились сведения о том, что я… путешествовал не один. Моего спутника, наверно, уже успели «отогреть».
— Пожалуй, это возможно, если тот человек сел на корабль раньше вас.
— Вот и я так думаю. По сути, он мог не проходить через хоспис, если у него не было осложнений. Его зовут Рейвич.
Мои слова удивили ее, но явно не вызвали подозрений.
— Я помню человека с таким именем. Он проходил через нас. Арджент Рейвич, верно?
— Да, это он, — улыбнулся я.
Арджент Рейвич.
Когда-то давно это имя для меня ничего не значило. Сейчас в это трудно поверить. Но слишком долго это имя — вернее, существование человека, носящего это имя, — было определяющим фактором моей личной Вселенной.
Впрочем, я хорошо помню, когда впервые услышал это имя. Это случилось в Доме Рептилий. Была ночь, и я учил Гитту обращаться с пистолетом. Примерно так же, как сегодня учил Амелию защищаться от брата Алексея. Аналогии обладают свойством воскрешать воспоминания.
Дворец Кагуэллы на Окраине Неба представлял собой длинное здание в виде буквы «Н», со всех сторон окруженное джунглями. На крыше дворца высилась одноэтажная надстройка. Она повторяла очертания строения, но была чуть уже, что позволило обнести ее низкой террасой, огороженной высоким барьером. Слов нет, позиция выигрышная, но полоса расчищенной территории примерно в сотню метров шириной, опоясывающая Дом Рептилий, совершенно не просматривалась, если только не стоять на стене, глядя через край. Казалось, высокие мрачные заросли вот-вот хлынут через стену террасы, подобно вязкому зеленому приливу, и погребут дворец в своих глубинах. Ночью джунгли превращались в море непроницаемой черноты. Все цвета исчезали, зато местные обитатели наполняли ее тысячами голосов, не похожих ни на что. На сотни километров вокруг не было ни одного человеческого жилья.
