А вот если расстрел производили и следы прятали немцы — то сразу всё становится на свои места. Они могли посадить деревца либо сразу после расстрела, осенью 1941 года, либо в марте 1943-го. Однако деревья можно пересаживать только весной — иначе не приживутся. То есть их однозначно не сажали осенью 1941 года — они попросту не дожили бы до весны 1943-го. Остаётся время с 1 по 29 марта 1943 года, до начала официальных раскопок. В это время, согласно воспоминаниям, в лесу ещё лежал снег, и немцев совершенно не тянуло на такой экстрим — разыскивать под слежавшимися сугробами мелкие сосны. Куда проще было привезти их из какого-нибудь питомника — что и сделали. При этом, не подумав, заказали трёхлетние саженцы — так что потом экспертизе пришлось изворачиваться.
И наконец, пункт третий, весьма и весьма удивительный, а именно — применение для маскировки спиленных и воткнутых в землю деревьев. Любому хотя бы изредка бывающему в лесу человеку ясно, что это маскировка всего лишь на неделю-другую, а потом — наоборот, демаскировка, поскольку хвоя или листва высыхает, и первая же попытка срубить сухое деревце на дрова раскрывает весь замысел. Те, кто втыкал деревья в землю, естественно, это прекрасно знали, ибо жителей пустыни среди них не было. И вот вопрос: кому и зачем могло понадобиться маскировать место расстрелов на такой короткий срок?
На поверхности лежит только один ответ: если единовременно проводилась большая кампания массовых расстрелов, то имело смысл замаскировать прежние могилы, чтобы следующие партии обречённых не догадались, куда и зачем их ведут. Конечно, с женщинами и детьми можно было не церемониться, но мужчины могли создать палачам немало проблем. Потом деревца высохнут, но дело уже будет сделано.
Последние массовые расстрелы в СССР имели место в 1938 году. И даже если они и вправду проводились в Козьих Горах, то потом доступ в лес был открыт (немецкие свидетельские показания по этой части не выдерживают не то что критики, но даже лёгкого прикосновения), а значит, эти ёлки-палки неминуемо бы из земли вытащили, если не чекисты для ликвидации демаскировки, то население на дрова. Так что «русские могилы» (если они и вправду существовали) никак не могли быть созданы до войны. А вот после её начала — легко! Созданием и наполнением «русских могил» немцы активно занимались в Смоленской области все два года оккупации.
Ещё один биологический фактор — обитатели леса, интересующиеся трупами в качестве пищи, в первую очередь насекомые.
