Взгляд Линды вдруг стал не таким острым, как прежде, у Тима создалось ощущение, что она увидела в нем что-то новое и в значительной степени переменила отношение к нему.
— Они открыты двадцать четыре часа в сутки. Мы можем просто сидеть и ждать, пока он уедет.
— Мы можем сказать себе, что его здесь вовсе и нет, что это кто-то другой, не имеющий к нам никакого отношения. Мы можем сказать себе, что ничто и никто не мешает нам выйти через парадную дверь. Многие так бы и поступили.
— В 1939 году так бы поступило гораздо меньше людей.
— Жаль, что твой «Форд» — не настоящая машина времени.
— Я бы туда вернулась. С удовольствием. Джек Бенни на радио. Бенни Гудман выступает в Императорском зале отеля «Уолдорф-Астория».
— Гитлер в Чехословакии, в Польше... — напомнил он ей.
— Я бы все равно туда вернулась.
Официантка спросила, будут ли они заказывать что-то ещё. Тим попросил принести чек.
Из белого «Шеви» так никто и не вышел. Лишь редкие автомобили проезжали по улице. Облака полностью закрыли луну.
Когда официантка принесла чек, Тим уже приготовил деньги, чтобы расплатиться и оставить на чай.
— В переулке поворачивай направо, — напомнил он Линде. — Беги до конца квартала. Я буду ехать на запад.
Они выскользнули из кабинки. Она положила руку на его предплечье, и на мгновение он даже подумал, что она поцелует его в щеку. Но Линда отвернулась.
Под ремнем пистолет холодил живот.
Когда Тим Кэрриер миновал стеклянную дверь и вышел из кафетерия, весь воздух, казалось, вытянуло из ночи, оставив вакуум, которым он, понятное дело, дышать не мог.
Вдоль улицы под набирающим силу ветром гнулись королевские пальмы, показывая тем самым, что воздух никуда не делся.
При второй попытке воздух наполнил легкие, и Тим понял, что он в порядке, готов к схватке с любым противником.
Его паралич был вызван не страхом перед киллером, а боязнью перед тем, что обязательно бы началось после того, как он покончил бы с Краветом.
Долгие годы он успешно избегал внимания других людей. Но теперь все могло перемениться.
Изображая беззаботность, не выказывая ни малейшего интереса к «Шеви», Тим прямиком зашагал к «Эксплореру». Сел за руль, а когда лампочка в салоне погасла, тут же устремил взгляд на подозрительный автомобиль.
С этой, более выгодной позиции он видел человека за рулем, серое пятно его лица. Расстояние и сумрак не позволяли разглядеть более мелкие подробности, вот Тим и не мог сказать, сидит ли за рулем тот самый мужчина, которому он отдал в таверне десять тысяч долларов.
