И расхохотался в голос.
— У скитальца, которого я ищу, отсутствует верхушка черепа, — невозмутимо уточнил я. — Он до сих пор жив, поскольку одержим Величием. По моим сведениям, он направился к вам, в фуэртэ Транквило.
— Уж не тебе ли удалось снести одержимому макушку? — продолжая смеяться, полюбопытствовал мерсенарий. Он хотел добавить еще что-то, но выглянувший из караульного помещения напарник оборвал зубоскала на полуслове:
— Умолкни, Пако! Не с твоим хилым авторитетом смеяться над незнакомцами! — После чего обратился ко мне: — Не сердитесь на него, респетадо Проповедник. Пако еще молод и глуп: сначала говорит, потом думает, и хорошо, если вообще думает… А вы уверены, что одержимый побежал именно в фуэртэ Транквило, а не куда-то еще?
— Человека, у которого из-под шляпы текла кровь, заметили оседлые, живущие вдоль этого тракта, — подтвердил я. — Судя по всему, он направлялся к вам.
— Ничем не можем помочь, респетадо, — развел руками почтительный мерсенарий. — Мимо нас этот скиталец не пробегал. Вероятно, ваш одержимый передумал и отправился другой дорогой.
— Это вряд ли. Я знаю, зачем одержимый рвется в город, и уверен, что негодяй уже здесь.
— Разве только он пришел утром, в толпе бродячих негоциантов, — предположил стражник. — У фуэртэ Транквило сегодня мирный статус, поэтому пропускной режим мягкий. Не буду спорить, возможно, вы и правы. Проходите, респетадо Проповедник. Добро пожаловать в лучший город Терра Нубладо! — И честно предупредил: — Но я вынужден доложить о вашем прибытии диктатору Фило.
— Докладывайте, раз должны, — бросил я на прощание и зашагал к воротам…
Респетадо Проповедник допустил прокол в работе, и все потому, что ему давненько не приходилось заниматься массовыми проповедями. Неудивительно, что со временем я слегка подрастерял форму. Пока я вытаскивал из воды и собирал по берегу невменяемую паству, мерзавец с попорченным черепом пришел в себя и улизнул, очевидно, нырнув и уплыв вниз по течению. Бросать все стадо ради одной отбившейся овцы я, разумеется, не стал, однако отпускать беглеца восвояси не собирался. Такая черепно-мозговая травма не излечится у одержимого быстро, даже при ускоренной регенерации его тканей, и разыскать человека со столь броской приметой было вопросом двух-трех дней.
Это знал и одержимый. Поэтому он и бежал в фуэртэ Транквило, будучи уверенным, что в любом случае я настигну его до того, как он залижет раны. А раны у пирата были такие, с какими он мог жить лишь в состоянии одержимости. Иначе — мгновенная смерть.
