Сергей и Ванюша переглянулись. Потом Сергей снял маскхалат и решительно шагнул на дорогу, знаком приказав товарищу лежать тихо.
— Эй, дедушка, здравствуй!
Старик вздрогнул и быстро обернулся. В глазах его мелькнул испуг. Сергей подошел.
— Здравствуй, дедушка, — громко повторил он. — Или глуховат?
— Глуховат, глуховат, — забормотал старик и затряс головой. — Плохо ухи слышат… Глуховат.
Старик прицепился к этому слову и бормотал его на все лады, вздыхая и причмокивая. Маленькие бесцветные глазки его слезились.
— Далеко ль до Ивацевичей? — громко спросил Сергей.
— Чево?
— До Ивацевичей далеко ли?
— Не-ет… Пропуск есть? — вдруг спросил старик.
— Какой?
— А по дорогам шататься.
— Ну, скажем, есть.
— Тады скоресенько дойдешь. Через село, на шаше и верстов тридцать! А может, солдаты подвезут, если какое дело имеешь. — Часто мигая, старик внимательно смотрел на Сергея.
— Понятно… А если нет пропуска?
— Чего?
— Если нет, говорю, пропуска.
Старик помолчал. Потом спросил:
— А ты кто будешь?
— Человек.
— Ге… Вижу, что не козел. Откудова будешь?
— Ну, скажем, из лесу.
Старик покачал головой.
— В лесу зверь живет, — сказал он как-то неопределенно.
Невдалеке тихо хлопнулся о землю ком снега, видимо с ветки. Старик повернул голову на звук. Сергей усмехнулся.
— А ведь ты, дед, слышишь…
— Чего?
— Семеро на одном колесе проехали.
— А-а, бывает, бывает. Так вот, лесом иди, — неожиданно сказал старик и махнул рукой, показывая направление. — Верстов двадцать. Там тебе и Ивацевичи. Только снегу, слышь, в сем годе навалило.
Видал. Старик сощурился.
— А в село не ходи. Без пропуску-то.
— Аль немцы стоят?
— Не немцы, но вроде… Охрана… По-своему, слышь, лопочут и по-нашему понимают, только говор чудной.
— Ясно. А чего ж они сторожат?
— Шаше и село сторожат, чтобы не украли, — старик шмыгнул носом.
— Шоссе? А где же они сторожат?
— Ой, не вяжись ты ко мне. С тобой пропадешь. Всыпят березовой каши. — Старик прищурился, вздохнул. — То есть военная тайна. И на шаше стоят у села, и сюда на ночь приходят. Днем-то им, слышь, всю местность видать… Поле. А на ночь сюда идут дорогу сторожить. Аккурат к мостику. Ну да я про то не ведаю. Мое дело дров нарубить, печь истопить. А до военных тайн я не касаемый… Прощевай пока.
— До свиданья, дед. Спасибо.
— Не за что.
— А про меня не говори.
— Глуховат я. — Старик улыбнулся беззубым ртом. — Да и слеповат. Окромя дороги, ничего не вижу.
Старик тронул сани, но снова остановился и обернулся.
— А своему дружку скажи, чтобы не высовывался без толку, коли в снег зарылся. Я, брат, тоже воевал в одна тысяча девятьсот пятом годе. — И крякнув, сдвигая сани с места, старик медленно поплелся к селу.
