Вот и лес. Прелое болото. Мягкий зеленый мох. На высоких сухих кочках темно-зеленые жесткие и блестящие листья брусники с алыми пятнами крупных ягод. У пней — большие размякшие трухлявые подберезовики. Грибов много в эту осень, но никто их не собирает. И они никнут и падают со своих ножек влажными коричневыми блинами.
В другое время Коля непременно посбивал бы их ногами или прутиком — и эти старые подберезовики, и длинноногие тускло-серые поганки, что растут целыми стадами. Но сейчас он спешит. Ему не до войны с грибами.
Коля свернул к старым вырубкам и чуть не наткнулся на какого-то веснушчатого сердитого парня. Тот стоял прямо на тропинке, широко расставив ноги и опираясь на крепкую суковатую палку. Парень был в высоких охотничьих сапогах с отворотами, в сером пиджаке, из-под рыжей выцветшей кепки выбивались такие же рыжие выгоревшие вихры. Он смотрел на Колю в упор зеленоватыми глазами, и каждая веснушка на его плоском худом лице, казалось, хмурилась и сердилась.
Коля остановился и прикусил губу.
— Здорово живешь, гражданин хороший! — сказал парень.
— 3-здравствуйте, — ответил Коля.
Парень был незнакомый, и от встречи этой в лесу стало жутковато. А ну как стукнет дубиной?
— Откуда путь держишь?
— Из Вольки. — Коля крепче прижал пистолет к животу.
— Стало быть, из того села?
— У-гу…
— А куда?
— В Серадово.
— Стало быть, в то село?
— У-гу…
— Ты, я гляжу, шибко разговорчивый!
Парень вдруг засмеялся.
— Ты что за штаны держишься? Падают?
— Живот болит, — соврал Коля. И добавил для большей убедительности: — Кашей объелся!
— Кашей? — переспросил парень. — Кашей, браток, никак нельзя объесться. Каши можно ба-альшой котелок умять — и ничего. Только пузо получится, как барабан, — хоть бери палочки да играй! М-да-а… — Парень вздохнул и вдруг печально спросил: — А какая каша-то?
— Пшенная.
— Она-а-а, — сказал парень протяжно и снова вздохнул. — Ты мне вот что скажи, гражданин хороший, в селе немцев много?
— Утром были.
— А сейчас?
— Сейчас вроде нема. — Теперь парень уже не казался Коле страшным, и он спросил: — А вам на что немцы?
— Мне-то? — парень усмехнулся. — Лыко драть, лапти вязать, на пшенную кашу менять. Так нет, говоришь, немца в селе?
— Нету, — весело ответил Коля.
— Ай-я-яй!.. Видать, останусь я без лаптей, да и без каши.
Потешный парень и не страшный вовсе. А может, он из тех, что с Мартыном и Алексеем? Спросить? Нельзя. Отец строго-настрого запретил об этом разговаривать.
— Обратно пойдешь? — спросил парень.
