— Впрочем, ты сделала кое-что очень важное, — продолжал Гэбрил. — Твой медальон… это дальин.
— Что это значит? — сквозь слёзы спросила я.
— В буквальном переводе с древнего языка это означает "дар создателя". Тот самый амулет, который дарует власть над жизнью и смертью.
Рывком опустила руки и посмотрела на Гэбрила.
— Что?! — воскликнула я, а затем, опомнившись, уже тихо спросила. — Значит, теперь будут охотиться и за этим амулетом?
— Да, — голос его был серьёзен и строг.
— Заберите его… Если меня поймают, то хоть дальин им не достанется.
— Послушай меня, — вдруг резко сказал Гэбрил, отчего я вздрогнула. — Не смей так говорить. Пойдём, немного прогуляемся.
Мы углубились в лес, оставив лагерь позади. Отошли довольно далеко, даже свет костра лишь угадывался среди угрюмых деревьев. Я замёрзла и, поёжившись, обхватила плечи руками, но продолжала идти за Гэбрилом. Наконец, он остановился и сказал:
— Ты своим возгласом наверняка всех перебудила. Я не хотел, чтобы Ассилин услышал… — он наклонился к моему уху и уже еле слышным шёпотом продолжил, — за твоим амулетом теперь будут охотиться многие. Даже Ассилин. Конечно, эльфы не хотят, чтобы весь мир погиб, поэтому он проследит за тем, чтобы ты выжила. По крайней мере, до тех пор, пока не оживишь деревце. Но уж амулетом он постарается завладеть, поэтому держи его у себя и никому не давай. Ты меня поняла?
— Да, — я кивнула, стараясь выглядеть уверенной и решительной. Только, чувствую, у меня это не очень получилось.
— Тогда пойдём обратно.
Оставшуюся часть ночи я спала плохо, больше размышляла. Теперь каждый мой поступок должен быть обдуманным, нельзя поддаваться глупым мимолётным порывам и желаниям. Я должна выжить уже не ради себя, а ради целого мира. Жизнь уже не принадлежит лично мне… И если амулет настолько могущественный, то не должен попасть в плохие руки, иначе последствия могут оказаться слишком непредсказуемыми, даже ужасными. Я не просила эту ответственность, но, несмотря на это, теперь должна нести её…
Вот уже несколько дней мы ехали по широкой дороге, окружённой лесом. Судя по всему, от погони оторвались достаточно далеко, по крайней мере, никто нас не тревожил своими нападениями. Возможно, дело было в другом, и погоня шла по пятам, но почему-то не решалась атаковать. Впрочем, думать о том, что против нас замышляется какой-нибудь коварный и смертельно опасный план, совершенно не хотелось. Я предпочитала надеяться на лучшее.
