Рылеев вышел.
V
У печи, покрывшись, несмотря на духоту, тулупом, храпел на лавке ямщик; чернявая баба мыла квашню, а с улицы неслись плаксивые голоса мальчишек, играющих в бабки. Рылеев хлопнул дверью; баба сказала:
— Откеда едете?
— Лошадей надо, — сказал Рылеев. — Есть лошади?
Баба, перестав спрашивать, высунулась в окно, крича:
— Гаврюшка-а! Беги, злыдень, к хозяину, проезжающие, слышь; беги скоренько!
— Ти-тя-ас! — пискнуло в переулке.
Рылеев сел у стола, осматриваясь. Сбоку висел в рамке портрет лихого кавалериста с вывороченным набок деревянным лицом; конь поднялся на задние ноги, распустив хвост, а всадник стрелял из пистолета в воздух. В перспективе виднелся конный памятник Николаю I. Внизу вязью была выведена подпись:
«Конь Геркулес. Лейб-гвардии Кирасирского полка рядовой Иван Мухачев».
На подоконнике, в цветочном горшке, под засиженной мухами занавеской, рос лук, а у печи вместе с азямами и шапками болтался чересседельник. Мужик, спавший на лавке, высунул из-под тулупа всклокоченную голову, посмотрел на Рылеева, отвернулся, полежал несколько секунд в прежней позе, потом вдруг вскочил, почесываясь, и, не смотря на проезжающего, стал крутить цигарку. Он был бос, крепок, а лицом очень похож на всадника с пистолетом.
Кто-то прошел под окном; баба сказала:
— Хозяин идет.
Толстогубый, с серебряной на животе цепочкой, мужик в цветной татарской жилетке, надетой поверх ситцевой навыпуск рубахи, вошел в кухню, сказал в пространство: «Здрасте», — и уставился на Рылеева.
— Хозяин вы? — сказал Рылеев. — Дайте мне лошадей.
— Можно, — не сразу ответил мужик. — Да вы куда?
— В Крестцы.
— Парочку вам или одну?
— Пару лучше.
— Сею секундою. Иван, громоздись, поедешь с им, — сказал хозяин. — Обедал ты, я чай?
— Обедал. А очередь чья? — Иван взял валявшийся у лавки сапог за ушко и, подержав, сердито бросил на пол: — Кикину, чать, ехать.
— Да пьян ведь, — сказал хозяин. — Не лопнешь.
Ямщик сплюнул, оделся и вышел. Хозяин спросил Рылеева:
— Откуда будете?
— Скажите, чтоб скорее запрягали, — отозвался Рылеев.
— Нездешний, чай?
Рылеев промолчал. Мужик сердито посмотрел на него, ушел, хлопнув дверью, и скоро со двора донеслось фырканье выведенных лошадей. Рылеев посмотрел в окно. Иван возился с упряжкой, а хозяин стоял рядом, говоря:
— Занозистый, стрекулист какой, вези с прохладцой. Не дави брюхо кобыле, Ваня. Наказываю беспременно тебе, чтобы таратайку нашу Гужов пригнал, пускай свою купит.
— Ладно, — сказал Иван. — Володя, тпру, не куксись.
