Читаю, вчитываюсь и странные воспоминания приходят на ум. А ведь когда я еще только готовился стать сталинским соколом, в последние годы перед второй мировой войной, о Нестерове, понятно упоминали, но как-то неохотно, вроде бы сквозь зубы, старательно норовя опустить его воинское звание, например, и всячески подчеркивая, что мальчиком он рос без отца, в нужде… Только много, много лет спустя я, кажется, догадался, в чем же было дело — Нестеров не устраивал наших кадровиков и тем более идеологов, его анкетные данные выглядели неважно — из дворян, потомственный офицер…
Для своего времени Петр Николаевич был не просто блестяще образованным человеком, по, что, пожалуй, еще важнее — смело мыслящим офицером. Судите сами, его, молодого артиллериста, повлекла к себе только-только нарождавшаяся авиация, поручик не просто узнает все, что было тогда возможно узнать о теории летания и летательных аппаратах, он еще своими руками строит планер, он старается понять, осмыслить процессы, происходящие в воздухе. Он обращается к самому Жуковскому… Ну, а как в армии полагается — мыслящий поручик?.. Эт-т-то слишком… больно умный…
Когда же Нестеров завязывает первую «мертвую петлю» в небе, когда он блестяще пилотирует хрупкие машины и рассуждает о принципах будущих воздушных боев, рассуждает публично, замолчать его делается невозможно. Его признают. Без восторга, сдержанно. И только совершенный таран, оплаченный жизнью летчика, вынуждает сказать — велик был человек!
Он с детства не отличался физическими данными, страдал малокровием, его одолевали головокружения, только выдающейся силой воли, только остротой ума, только врожденной настойчивостью ему удавалось поднимать себя над обстоятельствами жизни, несправедливой и немилостивой к нему.
Советская власть вспомнила Нестерова в 1941 году.
В первые же дни войны таран Нестерова повторили летчики Жуков, Здоровцев, Харитонов. Это был, без сомнения, героический акт, но говоря откровенно, без утайки — и акт отчаяния. Наша авиация в первый год войны еле-еле могла тягаться с врагом. А бездарные политики от военного ведомства зашумели на всю Россию: соколиный удар! Русская традиция, восходящая к подвигу Нестерова! Давай, ребята! Таранил — Золотая звезда на грудь! И запылали траурные дымные факелы в военном небе моей многострадальной земли. Мальчики, товарищи мои, побратимы шли на тараны, как Нестеров, казнили супостата, вгоняли его в землю, жертвуя собой. И долго не находилось умного человека, который бы отважился сказать: 1:1 — ничейный счет, а нам ничья не подходит…
