— Вот там мы с тобой и пересеклись, — сказал Голиков. — Делали мы, да, такой рейдик на выручку пузолазной разведке. И глиняного лейтенанта помню, в жопу раненного. Гы.
— Слава ВДВ. Что я ещё могу сказать? С меня пузырь, а то тогда так и не проставился… Ну и не в самую жопу всё-таки, а в поясницу.
— Ваш полкан тогда проставился отменно — два ящика и жареного кабана. А у многих лейтенантов жопа, знаешь, она везде. Куда ни поцелуешь — жопа.
— Это потому что жизнь у нас такая…
В изоляторе сидел и скучал толстый очкарик в белом, колом стоящем от крахмала халате.
— Здравствуйте, — сказал он, слегка картавя. — Вы к кому?
— Я — Шихметов, и мне приказал зайти…
— Леонид Ильич. Ясно, ясно. Снимите вот здесь вот всю верхнюю одежду, трусы и майку оставьте, а вот эту пижаму наденьте. И тапочки я вам сейчас найду…
Тапочки были одноразовые, запаянные в плёнку. Как выяснилось, очень скользкие.
— Да-да-да, осторожно, особенно на ступеньках, сейчас будут ступеньки…
— Может, я лучше босиком? Целее буду…
— Нет, нужен диэлектрик… да вот уже и пришли. Смотрите: тамбур. Вы входите, я закрываю наружную дверь. Ждёте, пока глаза не привыкнут к темноте, и входите в следующую. Там будете выполнять голосовые инструкции.
Тесты показались Юре тупыми. Начиная от еле светящегося транспаранта «входите», который он, по идее, должен был увидеть через пару минут после того, как оказался в тамбуре, — но только в том случае, если бы пялился прямо на дверь. Он же сразу обежал глазами всё помещение, заметив, кстати, следящую камеру под потолком (глазок-индикатор был залеплен неаккуратно), — и, конечно, боковым зрением ухватил фосфоресцирующие буквы. В комнате — тёмной, но не абсолютно, а ровно настолько, чтобы заставлять испытуемого подсознательно напрягать зрение — ему пришлось отвечать на еле слышимые вопросы, заглушаемые посторонними голосами или шумами, преодолевать отвлечение внимания дешёвыми трюками вроде скользящих теней, шагов за спиной, прикосновений к лицу каких-то очень лёгких нитей, внезапного появления бегущей строки, вроде бы дублирующей голосовые команды, но ближе к концу инструкции начинающей обманывать… Наконец ему сказали: на сегодня достаточно.
Толстяк сказал:
— Теперь можно босиком.
— Как результаты? — спросил Юра.
— Я только лаборант, — сказал толстяк. — Решает Чернобрив.
— А всё-таки?
— Ну… Завтра второй этап, там будет ясно.
— Значит, не скажете?
— А это просто не имеет значения. Как Чернобрив скажет, так и будет. Я вообще не понимаю, для чего он гоняет сюда людей.
