Доминик села напротив своего спутника, и оба — Маркус и официантка — немедленно уставились на нее так, словно у нее было пятно сажи на носу.
— Вы уже заказали за меня? — поинтересовалась она, старательно разыгрывая безразличие.
Легкое поднятие бровей ясно ответило ей: Маркусу не до заказа — он был встревожен ее внезапным исчезновением.
— Нет, — ответил он. — Выбирайте сами.
Доминик глубоко вздохнула. Рука ее под столом незаметно легла на живот — оставалось только надеяться, что Маркус этого не заметит.
— Имбирный эль, пожалуйста, — попросила она.
Маркус нахмурился:
— Я думал, вы хотите согреться...
— Я передумала. — Взглянув на официантку, она повторила: — Кружку эля.
Кивнув, рыжеволосая девица умчалась. Маркус не отводил от Доминик пристального, задумчивого взгляда, словно увидел в ней что-то новое. Она поспешно отвернулась к окну. Дождь уже лил вовсю, барабаня по толстому оконному переплету; день превратился в унылые сумерки.
— Вас так долго не было, что я уже хотел попросить официантку пойти посмотреть, не случилось ли чего, — сказал он наконец.
Она провела рукой по растрепанным волосам.
— Извините. Мне вдруг стало нехорошо; пришлось подождать, пока это пройдет.
— Вы очень бледны. Доминик, вы уверены, что уже все в порядке? — не отставал он.
В его голосе не было раздражения — только искренняя забота. Доминик сама не знала, почему с заботливым Маркусом ей гораздо труднее иметь дело, чем с рассерженным.
Внезапно глаза ее заволоклись слезами. Уставившись на клетчатую скатерть, она отчаянно пыталась справиться с собой.
— Все будет хорошо, — дрожащим голосом пробормотала она. — Наверно... это из-за стресса. Все эти переживания...
Не могла же она объяснить, что ее тело изнемогает под натиском незнакомых гормонов, что настроение у нее меняется час от часу, то взлетая до небес, то опускаясь в глубины отчаяния, что вот уже несколько недель ее мучают приступы тошноты...
Ладонь Доминик скользнула вниз, легла на чуть выступающий холмик живота. В ее чреве растет новая жизнь. Уже три месяца. И эта мысль наполняет ее одновременно немыслимым счастьем и невыносимым ужасом.
— Если вы нездоровы, нам лучше вернуться в замок.
Шмыгнув носом и обеими руками смахнув с глаз слезы, она подняла голову и отважилась взглянуть ему в лицо.
— Нет, Маркус, со мной все в порядке. Честное слово.
Он откинулся на стуле и скрестил руки.
— Я думал, что знаю вас, Доминик. Выходит, я ошибался.
Она гордо вздернула подбородок.
