Далеко на западе, в прогале меж крутыми скалами, приветливо голубело море. А прямо под балконом простирался дворцовый парк: веселая зелень лужаек, гостеприимная тень вековых дубов, искусно разбитые цветочные клумбы. Через месяц, думала Доминик, зацветет чайная роза — настанет время свадеб... Но для нее мечты о свадьбе остались в прошлом.
От бесплодной борьбы с горькими мыслями ее отвлекли шаги Маркуса — он подошел ближе. Обернувшись к нему, принцесса грустно улыбнулась:
— Простите, Маркус. Боюсь, со мной сегодня не очень-то весело.
Он печально улыбнулся в ответ.
— Доминик, я не ищу веселья. Это я должен просить прощения за то, что начал ваш день с дурных вестей.
Она глубоко вздохнула.
— Не извиняйтесь, прошу вас. Я хочу, чтобы вы и в будущем держали меня в курсе всех новостей об отце.
Он грустно кивнул:
— Быть может, мы скоро услышим новости.
Вглядевшись в его нахмуренные брови и суровые складки у рта, Доминик вдруг поняла: исчезновение короля стало для него не меньшей трагедией, чем для нее. Маркус много лет служил своей стране и королю. Он стал ближайшим другом Майкла Стэнбери, его правой рукой.
Забыв, что решила держаться от него подальше, Доминик инстинктивно накрыла его руку своей.
— Маркус, я знаю, что вам сейчас тоже очень нелегко. Вы любили отца.
— Да, — глухо ответил он. — Без него все совсем по-другому.
— Верно. Но все меняется. Те, кого мы любим, уходят — так уж устроена жизнь.
Он плотно сжал губы, а затем сказал:
— Вы, должно быть, слышали о моей женитьбе и разводе.
Доминик кивнула, стараясь не показывать удивления. Насколько она знала Маркуса, не такой он человек, чтобы делиться с кем-то своими личными проблемами. С чего же вдруг он заговорил с ней о своем неудачном браке?
— Я читала об этом в газетах, — мягко ответила она. — Очень жаль, что ваш брак распался.
Отвернувшись от нее, он положил руки на перила и устремил взгляд на далекий город.
— Когда работаешь во дворце, приходится привыкать, что каждый твой шаг становится предметом газетных сплетен. Сомневаюсь, что хоть один газетчик рассказал, как все действительно было.
Что-то сжало ей горло. В глазах Доминик Маркус всегда был героем, — а героям, думала она прежде, не бывает больно...
— Ваша жена... я хочу сказать, бывшая жена... она настоящая красавица. Вы, должно быть, безумно ее любили.
Уголки губ Маркуса опустились. Да, «безумно» — самое подходящее слово. Он словно с ума сошел, не в силах мыслить здраво, не в состоянии понять, что они с Лизой не подходят друг другу. Она хотела занимать в его жизни первое место, не понимая, что долг перед страной для Маркуса превыше всего...
