Архип повернулся к воротам. Он не видел пушки в действии, но проверять их мощь на себе желания не испытывал.
Лязгнули засовы, тяжелая створка с проклепанными стальными полосами по краям приоткрылась вовнутрь.
— Заходь! — донеслось со стены.
Глава клана опустил руки, еще раз оглянулся на застывшие посреди набережной «тевтонцы» и прошел в ворота.
Оказавшись в узком каменном дворе, он услышал команду: «К стене!» Двое жрецов навели на него свои ружья, третий закрыл створку и принялся обыскивать Архипа. В этот раз глава клана не испытывал злобы к монахам, как в Октагоне, когда у него отобрали маузер. Все-таки он приехал без приглашения.
Ему разрешили опустить руки и велели ступать наверх, по лестнице в три пролета, ведущей на балкон под каменным изваянием Зачинщика Прилепы, основателя московского Храма. На балконе Архипа уже дожидался староста — низкорослый худощавый старик, одетый в черную полурясу и шапочку из темного бархата, расшитую золотой нитью. В руке у старика была лампа, на поясе висели ключи.
Как только глава башмачников поднялся на балкон, староста повернулся спиной и поспешил мимо статуи Прилепы через плац, ворча на ходу:
— И ходють, и ездють, когда спать-то?
Архип молча шел за ним. На плацу вокруг машин суетились монахи — грузили ящики, оружие. Юные послушники из Канториума разматывали с жердин колючую проволоку, те, что постарше, крепили ее на столбах вокруг Храма.
«Надо бы у себя в башне так же сделать», — подумал Архип, пригнулся, когда староста распахнул дверку в южной стене обители, и проследовал в темный коридор.
Старик зажег лампу, тихо бурча, зашагал быстрее. Свет лампы скользил по низким сводам, староста иногда звякал ключами, отпирая решетки, перекрывавшие проходы, при этом на ключи он совсем не смотрел, безошибочно выбирая нужный. Они повернули раз, другой, третий… Архип раньше бывал в Храме, но в покои Преподобного его всегда водили разной дорогой, и всякий раз глава клана терзался вопросом: почему внутри обители все так хитро устроено и запутано? Все эти темные узкие коридоры с множеством ответвлений, где легко потеряться, лесенки, ведущие то вниз, то вверх, и окон нет. Низкие своды давят так, что невольно хочется выть от ощущения, что попал в гробницу.
Вскоре староста погасил лампу. Архип занервничал, оказавшись в полной темноте. Впереди скрипнуло, потом глухо стукнуло — часть стены отъехала в сторону, открыв проход в небольшую нишу. Под стрельчатым окном справа, откуда лился дневной свет, стояла короткая скамейка, напротив — голая стена.
