Посвистывая, Борька-Жила шел по Никольскому переулку. В руках он держал пакет, аккуратно обернутый газетой и обвязанный шпагатом. Борька шел не останавливаясь. Отец приказал ему по дороге от филателиста домой нигде не задерживаться и принести пакет в целости и сохранности.
Это приказание было бы выполнено в точности, если бы внимание Борьки не привлекла рекламная тележка кино «Арс». Она стояла на церковном дворе. Вокруг нее собрались Миша, Генка, Слава и беспризорник Коровин. Они рассматривали тележку и о чем-то горячо спорили.
Борька подошел к ним, с любопытством оглядел всю компанию.
— Ты на резинку посмотри, на резинку, — говорил Миша, тыкая ногой в колеса, — одни покрышки чего стоят.
Коровин засопел:
— Цена окончательная.
— Уж это ты брось! — сказал Генка. — Пять рублей за такую тележку!
— Вы что, тележку продаете? — Борька придвинулся ближе к ребятам.
Миша обернулся к нему:
— Продаем. А тебе что?
— Спросить нельзя?
— Нечего зря спрашивать.
— А я, может, куплю!
— Покупай.
— Сколько просите?
— Десять рублей.
Борька присел на корточки и начал осматривать тележку. Ощупывая колеса, он положил пакет рядом с собой на землю.
— Чего ты щупаешь? — сказал Миша и взялся за ручки. — Колеса-то на подшипниках. Смотри, ход какой. — Он толкнул тележку вперед. — Слышишь ход?
Борька подвигался вместе с тележкой, прислушиваясь к шуму колес с видом большого знатока.
Миша остановился:
— Сама идет. Попробуй.
Борька взялся за ручки и толкнул тележку. Она действительно катилась очень легко.
Генка и Слава тоже подвигались вслед за тележкой, загораживая собой сидевшего возле пакета Коровина.
— А самое главное, смотри. — Миша отъединил планку, раздвинул щиты. — Видал? Можешь хоть спать. Поставил тележку и ложись.
— Ты уж нахвалишь, — сказал Борька, — а резинка-то вся истрепалась.
— Резинка истрепалась? Смотри, что написано: «Треугольник», первый сорт».
— Мало ли чего написано. И краска вся облезла. Нет, вы уж давайте подешевле…
— Ладно, Мишка, — раздался вдруг голос Коровина, сидевшего на прежнем месте, рядом с Борькиным пакетом, — я забираю тележку.
Мишкин азарт вдруг пропал:
— Вот и хорошо. Бери… Прозевал ты тележку, Жила!
