— Знаю.
— Кто он такой?
— Никитский Валерий Сигизмундович, — твердо ответил Миша, продолжая смотреть на Никитского.
Никитский сидел не шевелясь.
— Расскажите подробно, откуда вы его знаете, — сказал Свиридов.
Миша рассказал о налете на Ревск, о нападении на эшелон, о складе Филина.
— Что вы на это скажете, гражданин Никитский? — спросил Свиридов.
— Я уже сказал, — спокойно ответил Никитский, — у вас есть более авторитетные показания, нежели измышления этого ребенка.
— Вы продолжаете утверждать, что вы Сергей Иванович Никольский?
— Да.
— И вы проживали в доме Марии Гавриловны Терентьевой как бывший подчиненный ее сына, Владимира Владимировича Терентьева?
— Да. Она может это подтвердить.
— Вы продолжаете утверждать, что Владимир Владимирович Терентьев погиб при взрыве линкора?
— Да. Это всем известно. Я пытался его спасти, но безуспешно. Меня самого подобрал катер.
— Значит, вы пытались его спасти?
— Да.
— Хорошо… Теперь вы, Поляков, скажите… — Свиридов помедлил и, не отрывая пристального взгляда от Никитского, спросил: — Не знаете ли вы, кто застрелил Терентьева?
— Он! — решительно ответил Миша и показал на Никитского.
Никитский сидел по-прежнему не шевелясь.
— Мне Полевой рассказывал, он сам видел.
— Что вы на это скажете? — обратился Свиридов к Никитскому.
Никитский криво усмехнулся:
— Это такая нелепость… И после этого живу в доме его матери! Если вы склонны верить таким бредням…
— Поляков! Какие у вас есть доказательства?
Миша вынул кортик и положил его перед Свиридовым. Никитский не отрываясь смотрел на кортик.
Свиридов вынул из ножен клинок, выдернул рукоятку и вытянул пластинку. Потом не торопясь снова собрал кортик. Никитский неотступно следил за его руками.
— Ну-с, гражданин Никитский, знаком вам этот предмет?
Никитский тяжело откинулся на спинку стула:
— Я впервые его вижу.
— Продолжаете упорствовать, — спокойно сказал Свиридов и положил кортик под бумаги. — Пойдем дальше… Введите свидетельницу Марию Гавриловну Терентьеву, — приказал он часовому.
В комнату медленно вошла высокая пожилая женщина в черном пальто и черном платке, из-под которого выбивались седые волосы.
— Пожалуйста, садитесь. — Свиридов указал на стул.
Она села на стул и устало закрыла глаза.
— Гражданка Терентьева, назовите имя этого человека, — сказал Свиридов.
— Сергей Иванович Никольский, — не поднимая глаз, тихо произнесла Терентьева.
— Где, когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
— Во время войны он приезжал ко мне с письмом от сына.
