— Ну-ка, вводи нас в курс дела! — потребовал Серега с озорной улыбкой на лице. — За спиной друзей, значит, свадьбу решил устроить?
— Ничего не свадьбу. Просто девочка новенькая, вот, решил показать, что у нас тут и как.
— И как?
— Хорошо.
— Познакомишь?
— Ну. — смутился Вовка. — Познакомлю!
Но, когда Вовка с друзьями вернулся к лавочке, Лизки там уже не было. Остался только Вовкин велосипед, аккуратно пристегнутый к стволу молоденького дерева.
Так и пошло дальше: Вовка томился мыслями и переживаниями, а Лизка оставалась равнодушной, не отказывалась от совместных прогулок, но и не задерживаясь с Вовкой надолго.
Когда он встречал ее на улице и, обрадованный, предлагал прокатиться до озера и искупаться, Лизка соглашалась, купалась, загорала на солнышке, но потом быстро собиралась и уходила, бросая на прощанье короткое и почти безразличное: "Ну, пока". Когда Вовка предлагал ей заглянуть в пиццерию и поболтать, Лизка убирала книгу подмышку и шла следом, но, поев пиццы, бросала: "Ой, мне пора", и убегала, ни разу не обернувшись.
Друзья же, видя подобное, незлобно потешались над Вовкой, называя его горе-казановой, предлагали послать Лизку на пять крепких букв и пойти с ними по грибы. Вовка соглашался, даже внутренне готовился к последней встрече с Лизкой, на которой высказал бы ей накипевшее, и решил бы раз и навсегда завершить их односторонние отношения, но стоило увидеть Лизку, с книжкой в одной руке и с зонтиком в другой, как разумные слова вышибало из головы напрочь. И Вовка не находил ничего лучшего, как звать Лизку с собой по грибы, или еще раз искупаться, или поиграть в прятки с друзьями.
Толик, Артем и Серега в присутствии Лизки вели себя хуже некуда, и их шутки над Вовкой принимали определенные едкие очертания, но Лизка как будто ничего не замечала, продолжала относиться к Вовке так же приятельски равнодушно, как и раньше.
Однажды Толик философски заметил: "Вот так и проходит жизнь. Ты бежишь за счастьем, а счастью все равно".
И Вовка решился.
Он встретил Лизку, сидящую на лавочке в парке, с все той же неизменной книжной в руках, притормозил возле нее и нарочито отстраненным голосом произнес:
— Поговорить надо.
— Ладно. — легко согласилась Лизка, водя тонким пальчиком по строчкам в книге. — О чем?
— Я больше не буду с тобой… ну, дружить. Общаться…
— Хорошо. — Лизка на мгновение оторвала взгляд от книжки. — Не хочешь — не надо.
— Ага. — все внутри Вовки дрожало и ухало. Очень хотелось сорваться с места и умчаться на велосипеде, куда глаза глядят. Подальше отсюда, подальше от лавочки и от Лизки, и из парка и вообще из этого мира. — И это все, что ты хочешь мне сказать?
