Обо всем этом она сообщила в коротком письме к мистеру и миссис Пешенс. В нем она также попросила проследить за тем, чтобы мисс Рид взяла с собой томик Библии, так как именно в это время в Оурунсби проходит чтение вслух религиозных книг. Традиция, которую основал еще один из благочестивых предков Уэстермлендов.
При воспоминании о чтении Библии в доме Тернеров, тетушка самодовольно хихикала и потирала руки, как при виде сладкого десерта.
— Что ни говори, Фини, а мозги у меня всегда были с таким количеством извилин, что любой ученый просто от зависти лопнет, — гордо говорила она при этом.
— А я и не отрицаю этот неоспоримый факт, дорогая Гризельда. Только, мне кажется, их там уж слишком много! Потому как, создается впечатление, что временами ваши мысли долго блуждают в непролазных лабиринтах ваших извилин, пока находят дорогу к выражению.
В половине второго я подошла к дому Пешенсов. На мне было строгое темное платье из поплина, с пришитым белым воротничком. Длинные волосы были заплетены в косу и убраны на затылке шпильками. Хотя я не сомневалась, что уже через пару часов от моей аккуратной прически не останется и следа.
— Никаких ярких цветов и лент! Все должно быть скучно и серо. Не забудь, что ты идешь не в гости на чай, а на религиозные чтения и обсуждение деяний архиепископа Кентерберийского, — увещевала тетя. — К тому же, вам надо подумать, что Сибил будет рассказывать об этих пресловутых деяниях дяде. Он, наверняка, завалит ее вопросами.
— Миссис Тернер принесла в школу книгу, где говорится об архиепископе и других предках Уэстермлендов. Мы сегодня на занятиях ее изучили.
— Тогда, я думаю, все будет в порядке.
Пешенсы жили, как и мы, немного в стороне от деревни, на другом ее конце. Я не стала идти через центр, а пошла по окраине. В этом месте лес очень близко подступал к деревне и от коттеджей его отделяли только густые заросли дикой розы.
Ворота Равен-Хауса были открыты. Я вошла в запущенный сад, где росли кусты смородины и маргаритки, и прошла к парадному крыльцу. Дом из серого камня наполовину зарос плющом, скрывая в своих зарослях окна. Поднявшись на крыльцо, я увидела то, что меня сильно испугало. Над дверью на выступе сидел громадный угольно-черный ворон. Его крупные бусины глаз уставились на меня, изучая и, словно раздумывая, — склевать меня или пропустить. Я в испуге отшатнулась. Но птица не пошевелилась, а продолжала, не мигая, следить за мной. Тут я поняла, что это всего-навсего чучело. И немного успокоилась. Но, все равно, было жутко поднимать голову и натыкаться на пристальный взгляд стеклянных глаз. Со временем я так и не привыкла к этому "стражу". Птица выглядела как живая. Я постоянно боялась, что ворон вдруг взлетит, сядет мне на голову и выклюет глаза.
