На фотографии голова мертвой женщины лежала на подушке. Ее золотые волосы, аккуратно, с любовью и заботой расчесанные, обрамляли лицо.
А вот полоски липкой ленты, прихватывающие верхние веки ко лбу, выглядели надругательством над покойницей.
Если раньше сердце Райана билось громко и неритмично, то теперь устойчиво и спокойно, и в доме тоже воцарилось спокойствие, и в ночи вокруг дома, словно все люди в Лас-Вегасе в этот самый момент заснули или рассыпались пылью, все колеса перестали вращаться, двигатели заглохли, птицы не могли ни махать крыльями, ни петь, ползающих тварей парализовало, воздух застыл, а время остановилось, оборвав тиканье часов.
Реальным был этот миг абсолютной тишины или воображаемым, но Райану захотелось заорать во весь голос и разорвать тишину, прежде чем она навсегда поглотит мир.
Он, конечно, не закричал, потому что почувствовал скрытый смысл этого мгновения: истина требовала, чтобы до нее докопались.
Тишина, похоже, изливалась с фотографии, которая лежала на столе перед Райаном, изливалась и заполняла мир, словно лицо мертвой Терезы могло заглушить все звуки, чтобы привлечь внимание Райана. Его подсознание командовало: «Наблюдай, замечай, раскрывай». Этот образ таил в себе что-то очень важное для него, шокирующее откровение, которое он до сих пор упускал из виду, хотя именно оно, возможно, могло его спасти.
Райан всматривался в ее мертвый взгляд, гадая, а не смогут ли переплетения света и тени, отраженные в ее глазах, показать комнату, в которой она умирала, людей, которые присутствовали при ее кончине, а возможно, и что-то еще, объясняющее его нынешнее, чреватое смертью состояние.
Отражения были очень уж крошечные. И Райан ничего не мог в них различить, как ни щурился.
Его взгляд прошелся по щекам Терезы, впадинам и изгибам носа, по идеальной формы губам.
С них более не срывалось дыхание, только тишина, но он надеялся услышать, мысленным ухом, несколько слов, которые объяснили бы, почему у него гипертрофическое сердце, и открыли будущее.
Какое-то движение, уловленное периферийным зрением, заставило Райана вздрогнуть.
Он поднял голову, ожидая, что один из покрытых пленкой трупов вырвался из удерживающей его арматуры и пришел за ним.
Но в кабинет из коридора вошла безымянная брюнетка, и ее голос разрушил чары тишины.
– Я далеко не впечатлительна, но от этого дома мурашки бегут по коже.
– У меня тоже, – ответил Райан.
Вытащил фотографию Терезы из пластикового конверта, отложил в сторону, закрыл папку.
