— Две тысячи страниц — столько, наверное, на это и уходило. Когда?
— Э… в тысяча семьсот пятидесятом. Да и то ему пришлось одурманить ее наркотиками. Угадай, что она делает потом? Умирает от стыда.
— И это должно выглядеть печально.
— Да нет. Она все лепечет о том, как она счастлива. Я буду, э-э… блаженно купаться в благословенных плодах Его прощения… в вечных покоях. Она очень буквально это понимает. Свое райское вознаграждение.
— Свое райское вознаграждение за то, что ее выебали, накачав наркотиками.
— Лили, это было изнасилование. На самом деле более-менее ясно, что она с самого начала была от него прямо-таки без ума. Они все трясутся при мысли о насилии. — Она уже начинала смотреть на него с пониманием, так что он продолжал: — В «Томе Джонсе» девушки могут ебаться — если они оторвы или аристократки. Молочница. Или достопочтенная хозяйка. Но Кларисса из буржуазной среды, поэтому приходится ебать ее, накачав наркотиками.
— Тогда ведь она будет не виновата.
— Ага. И может и дальше заявлять, что не хотела. В общем, две тысячи страниц она все-таки продержалась. Это миллион слов, Лили. Тебе удавалось продержаться миллион слов? Когда вела себя как парень?
Лили вздохнула:
— Шехерезада мне только что рассказывала про свою неудовлетворенность.
— Какую неудовлетворенность?
— Сексуальную. Естественно.
Закурив, он сказал:
— Она еще не знает, что красива?
— Знает. И про сиськи свои знает. Если тебе так интересно.
— И что она про них думает?
— Думает, что они в самый раз. Только теперь они очень чувствительны, и от этого неудовлетворенность еще больше.
— Сочувствую ей. Но все-таки. Через главу-другую появится Тимми.
— Может быть. Она только что получила письмо. Он не может оторваться от Иерусалима. Ох и сердита же она на него. Еще у нее большие надежды на Адриано.
— Кто такой Адриано?
— Не очень-то ясно ты выражаешься, — заметила Лили. — Ты же, наверное, хотел сказать: кто такой, на хуй, этот Адриано?
— Нет, не хотел. Ты, Лили, идешь по ложному следу. Кто такой Адриано?.. Ладно: кто такой, на хуй, этот Адриано?
— Вот-вот. Так больше подходит к твоему злобному взгляду. — Лили резко и коротко рассмеялась. — Он — скандально известный плейбой. И граф. Или станет графом в один прекрасный день.
— Все итальянцы — графы.
— Все итальянцы — бедные графы. Он — богатый граф. У них с папой у каждого по замку.
— Подумаешь. Я только вчера понял. В Италии повсюду замки. То есть каждые ярдов сто — замок. У них что, этот самый… период феодальных междоусобиц долго продолжался?
