Д а ш а. Пробежись до монастыря и выскажи это Егору Андреевичу.
Г и р е й. Гирею гиреево, и я получу сполна.
Д а ш а. Благородства ни на грош.
Г и р е й. Давай журнал ваш на станции, я распишусь, что взял в жены девицу Дарью. Альбина проштампует.
Д а ш а. Прочь, азиат! Научись уважать в женщине человека.
Г и р е й. К дьяволу условности! В этих злополучных горах принадлежишь мне, Гирею!
Д а ш а. Нет!
Выскакивает из метеостанции А л ь б и н а.
А л ь б и н а (Гирею). Отпусти девку! Охлади гормоны.
Альбина грозно надвигается на Гирея.
Г и р е й. Жалко ее?
А л ь б и н а. Себя жалко. Не хочешь мою честь забрать?
Г и р е й. Тьфу, чтоб ты окосела.
Отступает от Даши.
А л ь б и н а. За решетку бы тебя, насильника, в отдельную камеру со мной наедине. Похохотала бы я. Да ты ничего -- с петушиным задором. Дашенька, прости невоспитанного потомка Чингис--хана.
Д а ш а. Он упал в моих глазах.
А л ь б и н а. А в моих поднялся. (Гирею.) Видел бы это безобразие мой дядя, изувечил бы тебя тем, что под руку попало. И знаешь почему? Он любит втайне Дашку.
Г и р е й. Куда ему до нее.
А л ь б и н а. Что, не мужчина? Он несовременный, не из тех, кто знакомится с дамой после кровати. Сначала поухаживает, повздыхает, попереживает. Не будь я его родственницей, влюбилась бы в него без оглядки. А от тебя прет жеребятиной. Помозгуй, хахаль. Вот я бы из тебя вылепила образцового мужа.
Возвращается Х а б а р о в.
Х а б а р о в. Друзья, монастырские кельи значительно выше метостанции. И скала там покруче. Давайте туда переберемся. Какие--то вы не свои... Что стряслось?
А л ь б и н а. Все путем. Осадила возбудившегося.
Даша в это время опять медитирует.
Дашка опять в тонких слоях.
Г и р е й. Блаженная.
Вдруг Даша запричитала.
Д а ш а. Вижу, четко вижу... По ущелью лавина... Угодишь под обвал... А!
Даша опускается на землю, ей дурно.
А л ь б и н а (Даше). Сбрось наваждение.
Д а ш а. Как в тумане. Тревожно.
А л ь б и н а. Какая напасть?
Д а ш а. Кто--то свалился вниз. Плохо мне.
Г и р е й (Хабарову). Припадочная.
Х а б а р о в. Так бывает с очень восприимчивыми людьми. Когда умирал композитор Бизе, в Гранд--опера давали "Кармен". В час начала спектакля Бизе взял ноты и, лежа в постели, перелистывал их, словно присутствуя в театре. И вдруг наступила минута смерти. Актриса, игравшая Кармен, ощутила какую--то великую трагедию, происходящую в мире. Ей сделалось дурно. Она упала в обморок на сцене, когда умер автор "Кармен". Пришлось дать занавес, публика была в недоумении. Даша тоже почувствовала что--то печальное. Но что?
