— Смотрю, вы уже успели познакомиться!
— Ага, — в тон ему ответила Домино, — развлекаемся тут!
— Без меня?! — театрально оскорбился Тацки.
— Так нечего шляться, где попало в сомнительной компании! — поддразнил его Бинки.
— Это чью же компанию ты называешь сомнительной, юноша? Где на сей раз отличился мой сын? — Бинкиниэль едва не подпрыгнул, услышав голос его королевского величества короля Бартаниэля. Не то, что бы он раньше его не слышал, или надеялся, что его по какой-то нелепой случайности дома не окажется, просто его появление оказалось полной неожиданностью для всех. Такой уж он был эльф, все делал незаметно.
— Ну, насколько мне известно, там была одна взбаламошеная принцесса, из-за, которой чуть не подрались Светло-эльфийский принц, темно-эльфийский принц, вампирский князь, и лорд драконов.
— Кто умудрился собрать их всех возле себя, да ещё и перессорить?! — изумился Бартаниэль.
Тацки и Бинки не сговариваясь, ткнули пальцем в Домино, но, что показательно, так, что она не заметила эти жесты. Лицо не такого уж и старого, но очень мудрого повелителя выразило полное понимание.
— Пап, — светло-эльфийские принц и принцесса удивились, что они вот так запросто общались в своей семье, и, что было совсем дико, делали это на глазах у всех, — это мои гости, может, не будем тыкать в них оружием?
— Гости говоришь? — Бартаниэль оценивающе осмотрел с ног до головы "гостей", которые в этот момент усердно делали вид, что они часть интерьера. — И с какой же целью прибыли наши гости, если не секрет?
— Нет, конечно, не секрет, — протянул принц Бинкиниэль, пытаясь придумать ответ, но в итоге просто подтолкнул сестру в спину, со словами: — Вам Дамиана расскажет!
Она возмущенно уставилась на него. Предполагалось, что она тут жертва, а он бросил её на заклание. Но Бинки изучал потолок, как некое заправское архитектурное сооружение, делая вид, что остального мира просто не существует, и явно не осознавал своей вины. Ох, она ему это припомнит!
— Итак, — напомнил о себе король, — я вас внимательно слушаю!
Домино повернулась к нему, ещё не зная, что будет говорить, но уже заранее расплылась в обворожительнейшей из своих улыбок. Король тяжело вздохнул.
— Собираешься вешать мне лапшу на уши, милочка?! — "милочка" застыла как воришка, пойманный на горячем, и стрельнула глазками в сторону Тацкиниэля.
Он подал ей едва заметный знак понятный только им двоим, что отец блефует, и она, набрав в легкие воздуха по больше, принялась самозабвенно врать, сочиняя на ходу:
