И, вот, по дороге домой он заблудился! И вряд ли вернется вовремя…
Его отчаяние было так велико, что у почтенного эльфа, привыкшего скрывать свои эмоции, чувства хлынули из глаз…
Оллавиэль так и сидел возле старого дуба, не в силах вынести такое горе и такой позор, не сдерживая свои слезы. Эльфы, гордящиеся тем, что умеют скрывать свои эмоции ото всех, когда все-таки начинали их проявлять делали это так глубоко и проникновенно, со всей отдачей!
Возможно, поэтому он и не заметил, что кто-то дергает его за штанину. Но когда все же почувствовал, то реакция была незамедлительной. Он выхватил свой эльфийский клинок, который не раз спасал ему жизнь во многих страшных битвах, и наставил на гипотетического противника. Но противника, ни практического, ни гипотетического не оказалось. И прежде, чем он успело чем-либо подумать, подергивание повторилось.
Эльф, с изумлением посмотрел вниз, туда, где это самое подергивание и происходило и замер, как громом пораженный!
У его ног сидела маленькая девчушка лет трех, может, чуть старше, и усердно пыталась оторвать у него со штанины красный рубин, явно принимая его за что-то вкусное, так, как поминутно тянула его в рот. Но рубин был пришит на совесть, а штаны были узкими. Поэтому ни оторвать, ни затащить в рот заветную "вкусняшку" малышке не удавалось. Но попыток она не оставляла.
— Что ты делаешь! — строго прикрикнул он на дитя, но увидев, что она в ужасе отпрыгнула от него чуть ли не метр, смягчился: — Прости, но это нельзя есть!
— Есть! — повторила за ним малышка, пытливо заглядывая ему в глаза.
— Есть?! — недоуменно переспросил Оллавиэль, и, наконец, понял. — Есть! Ты хочешь есть! Ты голодная!
Малышка лишь склонила на бок голову и сказала ему что-то на непонятном, рычащем языке.
— Не понимаю! — развел руками Оллавиэль. — Но, если ты голодна, могу тебя накормить.
И Оллавиэль отдал странной девчушке последний хлеб и последнюю воду, что у него оставались. Хлеб был черствый, почти заплесневевший, а вода далеко не первой свежести, но ребенок сьел то немногое, что ему предложили, и выжидательно уставился, явно ожидая добавки.
— Прости, малыш. У меня больше ничего нет, — развел руками эльф.
Но малышка и не думала отступать.
— Есть! — требовательно сказала она.
— Я и сам хочу, но ничего нет! — снова попробовал он объяснится со странной девчушкой.
— Есть! — настойчиво повторила девчонка, и для убедительности принялась дергать его за штанину.
— Нету! — повысил голос Оллавиэль и для наглядности потряс у неё перед носом пустой флягой. — Ну, нету! Понимаешь!
