Заметив их, Господин остановился и задумчиво проронил:
— Хм… Странно… горы… Что бы они значили? Что ее волновало?
Я, вынужденный тоже остановиться, так как понятия не имел, куда идти, пытался проникнуть в суть его слов. В голове царило ледяное безмолвие — такое же, как и вокруг. Сквозь него прорвалась единственная мысль: я окоченею от холода, если простою тут хоть еще одно мгновение. Я попытался пошевелить рукой, но пальцы смерзлись, стали чужими. Я почти жалел о собственном благородстве, когда в по-рыве благих чувств одел Дайну в свою ткань. Впрочем, судя по ее потрескавшимся до крови губам и тоскливому выражению на словно сузившемся личике, ей двух на-кидок оказалось мало.
— Идем… — прохрипел я сквозь гул в мыслях. Кажется, слова, выпорхнув из моего рта, тут же заледенели, и льдинками покатились по земле. Господин кивнул и не преминул добавить:
— Между прочим, холод лучше жары.
Я прорычал что-то, на большее не хватало сил. Рот склеился, и я опасался произ-нести хоть слово — наверняка губы тотчас же полопаются.
Неужели я когда-либо считал, что жара хуже холода?! Я не мог так считать! Или же глубоко заблуждался, очень глубоко.
Наверное, мы все-таки шли. Я ничего толком не запомнил, сплошная пелена в сознании. Туман, туман… И я словно пытаясь вырваться наружу.
Холодно, как же холодно… Мне было уже все равно — пускай Слид все погубит! Я никого в любом случае не сумею спасти, я умру до этого от заледенения.
Сквозь туман прорвался бодрый голос Господина:
— Тут еще не так уж и плохо… Ее все же что-то волнует, раз есть снег и горы. Вот только что?
Я уже ничего не видел, так было холодно. Но я знал, что Господин сейчас дейст-вительно господин, хозяин положения. Ему словно и не холодно. Или в его Вселен-ной вечная мерзлота?
Кажется, я его об этом спросил (или он прочел мои мысли), потому что он со сме-хом ответил (он еще был способен смеяться!):
— Ох, Алаб, ты меня скоро вообразишь непонятно кем. Разумеется, я могу справ-ляться со многими обстоятельствами лучше тебя. Я-то со спокойной совестью чер-паю большое количество энергии со своей Вселенной, а ты утратил всяческие связи со Львом, вот и мерзнешь. Дайне и то легче.
"Еще чуть-чуть — и я окончательно поверю ему" — пронеслось у меня в голове, пока я медленно исчезал в холодной тьме небытия, мечтая лишь об одном — очнуть-ся в Лесу Детства и ощутить на лице жаркое дыхание тепла…
Х Х Х
Мне снова становилось холодно, и сквозь звенящий туман вокруг проступило чье-то лицо. Я еще не успел понять, кого вижу перед собой, когда вдруг осознал вели-чайшую из истин. Я открыл, что такое счастье. Счастье — это когда тебе тепло…
