Господин и не посмотрел в мою сторону.
— Не воображай себя избранником, — сухо выговорил он. — Просто ты оказался пер-вым более или менее подходящим человеком. Вполне возможно, я ошибся, и Дайна будет более полезна.
Я покраснел от обиды. Если честно, мне на секунду вообще расхотелось куда-нибудь идти.
Х Х Х
Дайна спала, лежа на траве и подложив под щеку ладонь. Она казалась особенно трогательной в полумраке вечера.
Мы с Господином сидели рядом. Я прислонился спиной к дереву, он обходился без какой-либо опоры и задумчиво смотрел на спящую.
— Ну, может, что-нибудь объяснишь? — спросил я, устав любоваться его правиль-ным профилем. Он поморщился.
— Что ж… Я еще сам толком не разобрался. Думаю.
— Ну, думай, — фыркнул я и отвернулся. Он заговорил вновь:
— Мы находимся в Области Детства. Ты знаешь, что такое детство?
Я хмыкнул, не сочтя нужным отвечать. Он не особенно расстроился из-за моего молчания и продолжил:
— Детство — это пора, когда человек был абсолютно искренен во всем. И очень хо-рошо, если взрослый бережет частицу детства в своей душе. Вот в такой-то частице мы и находимся. А дайна, полагаю. — ее исконный обитатель. По правде, я ожидал встретить ребенка.
— А встретил женщину, — усмехнулся я. Он кивнул:
— Да, но не совсем. Это все-таки ребенок. По-своему.
— И это дитя тут же по уши влюбилось в тебя, — саркастически заметил я. Господин нахмурился.
— Это не удивительно, — медленно выговорил он. — Понимаешь, когда я встретил Льва впервые, он был по сути своей, честно говоря, ребенок. И я затронул в его ду-ше именно струны детства. Именно ребенок в нем привязался ко мне, полюбил… — он помедлил, неуверенно улыбнулся и с надеждой добавил: — И вот я встречаю этого ребенка тут, который уже любил меня!
Я насупился. Конечно, красавчиков все УЖЕ любят.
— Но что мне делать с ней? Она… она слишком серьезно меня воспринимает. Когда я покину вашу вселенную… ей будет тяжело. — он говорил раздумчиво, словно об-ращаясь к себе самому. Я хмуро взглянул на него и сухо сказал:
— Я устал. Хочу спать. А то спасателям вселенной не хватит сил бороться с врага-ми.
Он с интересом взглянул на меня.
— Ты действительно вообразил себя особенным?
Я зло ответил:
— А что?! По-моему, ты сам убеждал меня в этом!
Господин усмехнулся:
— Ладно, как угодно. В конце концов, каждый поступает по собственному усмотре-нию и по собственному же усмотрению забирается на пьедестал.
— Вот именно! — я окончательно разозлился и, улегшись на траву, сделал вид, что сразу же погрузился в сон. Внутри меня все полыхало от возмущения. И более всего выводила из себя мысль, что он прав!
