Молодой месяц явился сегодня против вчерашнего выше и совершит свой путь как раз, как рассказано в школьной географии, которую я с наслаждением читаю, узнавая все вновь. И вот как чудно: многое доставляет теперь счастье только потому, что в школе не проходил и вообще скверно учился. Я, например, думал, как огромное большинство людей, что перемена времен года происходит от приближения земли к солнцу, и когда узнал, что не от этого, а от наклона земной оси, то страшно удивился, а особенно большую картину дало мне новое знание, что без нашего воздуха небо, несмотря на свет солнца, черное. Но Андрюша уже хорошо знал об этом и был к этому знанию совершенно равнодушен. Так и все учатся равнодушию и забивают себе с детства почву для восторга узнавания мира.
Метод создается в обход таланта (как будто признается, что середина непременно бездарна) и обязательств творчества. Надо бы установить границы методики. Я думаю, эти границы находятся в индивидуальности, если бы учителя были бы так гениальны, что могли бы считаться со всякой индивидуальностью, то не нужно бы им было прибегать к методике.
Главная моя перемена состояла в том, что так называемые Старшие (настоящие), Учителя, Служащие, Отцы, Матери — все эти люди только для виду существуют, а действительно настоящие люди делают настоящее потихоньку и непременно, как дети, игрой: игра и охота — тайные пружины человечества, остальное — условность общежития, на основе которой выдвигаются разного рода юбиляры и создают в жизни пугающую ее важность.
19 Апреля. Ночью что-то было, что? вероятно, дождь, потому что стена снега перед окном сильно осела. На Гремяче десять крякв и пара шилохвостей, с чайками на льду стояла какая-то птица, величиной в чайку, белая с черным пятном на груди и на крыльях, голова вся черная, ноги длинные (не кулик-сорока? и не это ли было в 1-й день, что я назвал утки-сороки?). При моем приближении шилохвости улетели, как по паркету, отражаясь в нем, будто это у них был менуэт. По краю ручья бегал, попискивая, куличок-песочник. Массами летели дрозды-рябинники и зяблики. Воздух был наполнен криками кроншнепов, чаек, дроздов и мелких птиц. Видел хищника, такого же оперения, как тетеревятник, только поменьше, другой большой коричневый слетел с горы и сел на кочку в болоте и так остался надолго.
Василий Голышев сказал, что сейчас видел: на Куротне токует тетерев, с ним самка и три петуха на дереве (до этого времени не спускались еще на землю). Еще я узнал, что слышанный мной в 1-й день крик был действительно журавлиный: дня три уже кричат возле Веслова. Говорят, что тогда же на Уреве слышали лебедей и видели двух гусей.
