"Если что пойдет не так, объект уничтожить любой ценой, главное, чтобы ты не попал в их руки ни после операции, ни через десять лет" — такую инструкцию Рогов давал впервые и Никитич прекрасно понял, что под "ценой" нужно понимать и его жизнь.
В Калуге стоянка была короткой, поэтому новый проводник мог не спускаться на перрон — несмотря на позднее время, подмену могли заметить коллеги из соседних вагонов. Как и предупредил Рогов, в вагон подсели двое: Харламов и тучный мужик лет сорока, больше похожий на лысеющего заведующего районного дома культуры, чем на сотрудника спецслужбы. Но опытный глаз Никитича заметил, что, несмотря на солидную комплекцию, пассажир бодро поднялся по крутым откидным ступенькам вагона, не придерживаясь за поручни.
"Серьезный боец, — подумал Никитич. — Именно такой, не производящий на соперника впечатления противник, чаще всего наиболее опасен".
Как только поезд тронулся он, зашел в купе к новым пассажирам:
— Билеты и за постель, — по-деловому распорядился, Никитич и присел на полку рядом с Харламовым.
"Ручонки-то, видно — не трудовые, как и у моего, — отметил он. — Раньше такие редко можно было встретить, разве что у музыкантов. Эх, куда ты парень влип".
Он гнал от себя сочувствие, но вчерашнее ощущение чего-то неправильного возникало снова и снова.
— Чайку перед сном? На улице-то уже прохладно, согреетесь, — спросил он, закончив раскладывать билеты по кармашкам потрепанного кожаного блокнота проводника.
— Нет, спасибо, — ответил Алекс.
— А я, пожалуй, выпью — пробубнил второй.
— Сейчас, принесу, а рассчитаетесь утром с напарницей, — проводник поднялся и вышел из купе.
Сосед Харламова по купе, Степан Пирогов, как правильно отметил Никитич, был опытным бойцом, а кроме этого и отличным оперативником. Его крайне удивило задание Звягина из соседнего подразделения, завизированное Бурковским, сопроводить Харламова в Киев. Задача была явно не его уровня, да и у Звягина в подчинении было достаточно людей, но возражать Пирогов не стал. Во-первых, сам Звягин принадлежал к категории скороспелых карьеристов, спорить с такими себе дороже, а во-вторых, в Киеве жил одноклассник, с которым Пирогов любил опрокинуть бокальчик-другой пива, когда тот изредка заезжал в Москву. Но вот свое обещание заехать на бокальчик "Оболони" в Киев выполнить все не выпадало случая.
О том, что задание не будет обычной прогулкой, Пирогову стало понятно уже на перроне, когда вместо проводницы, он увидел немолодого, но довольно крепкого проводника. Из Москвы сообщили, что бригада вагона состоит из двух проводниц, так что это нехрупкий проводник явно "подсадная утка". Но чья? В купе на радиаторе он заметил тряпочку размером с носовой платок, а, пощупав, отметил, что она влажная, несмотря на горячий радиатор. То есть ее положили несколько минут назад.
