Его дыхание чуть не сбило Эцио с ног. Может, он спит на чесноке или луке?
Он протянул письмо мужчине, который вырвал его и незамедлительно спрятал в кожаную сумку.
— Молодец, — похвалил он, улыбаясь.
Эцио удивился, увидев, что улыбка делает его лицо более… благородным. В отличие от его слов.
— Не бойся, парень, мы не заразные — добавил мужчина. — Замолчал, взглянув на женщину, и усмехнулся, — по крайней мере, я.
Женщина рассмеялась и стукнула его по руке. Потом они ушли.
Эцио с облегчением поспешил прочь. Адрес на втором письме привел его на улочку к западу от Баптистерия. Район довольно неплохой, но немноголюдный в это время суток.
Под аркой, охватывающей улицу, его уже ждал крепкий мужчина, похожий на солдата. Он был одет в похожую на кожаную одежду, пахло от него чистотой и свежестью, а подбородок был чисто выбрит.
— Сюда, — позвал он.
— У меня пакет от…
— Джованни Аудиторе? — мужчина перешел на шепот.
— Да.
Незнакомец осмотрелся. Далеко, почти в конце улицы, виднелся фонарщик.
— За тобой следили?
— Нет… Зачем кому-то следить за мной?
— Не важно. Давай пакет. Быстро.
Эцио передал послание.
— Становится жарковато, — сообщил человек. — Передай отцу, они уезжают сегодня ночью. Пусть он поступит так же.
Эцио был захвачен врасплох.
— Кто уезжает? О чем вы?
— Я и так сказал слишком много. Иди домой.
Мужчина растворился в тенях.
— Погоди! — позвал Эцио. — Что это значит? Вернись!
Но незнакомец уже ушел.
Эцио добежал до конца улицы к фонарщику.
— Который час? — спросил он.
Человек посмотрел на небо.
— Примерно через час я приступлю к работе. А начинаю я в двенадцать.
Эцио быстро подсчитал в уме. Примерно два часа назад он ушел из палаццо, и примерно двадцать минут потребуется, чтобы вернуться домой. Он кинулся бежать. Душу терзало страшное предчувствие.
Когда он добрался до поместья Аудиторе, он уже знал — что-то случилось. Свет нигде не горел, а тяжелые двери были настежь открыты. Он ускорил шаг, крича на бегу: «Отец! Федерико!»
Большой зал палаццо был темен и пуст, но даже без света Эцио видел перевернутые столы, опрокинутые стулья, разбитую посуду и стекло. Кто-то сорвал картины Леонардо со стен и порезал их ножом. В темноте слышался плач — женский плач. Его мать!
Он двинулся на звук, когда за спиной у него выросла тень и что-то занесла над его головой. Эцио обернулся и перехватил тяжелый серебряный подсвечник, опускающийся на его затылок. Эцио ударил, и атакующий, всхлипнув, выронил подсвечник. Эцио отбросил подсвечник в сторону, схватил противника и потащил к свету. Вытащив кинжал, он уже собрался убить…
