Когда Эцио вернулся домой, он поспешил в кабинет отца, игнорируя дружескую подначку Федерико, лежавшего в саду под деревом, и попытки Джулио, секретаря отца, не позволить ему войти в кабинет. Отец сидел в глубокой задумчивости в компании главного Судьи Флоренции, гонфалоньера Уберто Альберти. Ничего удивительного, ведь они были старыми друзьями, и Эцио практически считал Альберти родным дядей. Но, ворвавшись, он заметил выражение крайней серьезности на их лицах.
— Эцио, мальчик мой! — сердечно поприветствовал его Уберто. — Как ты? Смотрю, опять запыхался?
Эцио настойчиво посмотрел на отца.
— Я как раз пытался успокоить твоего отца, — продолжил Уберто. — Как ты знаешь, у нас были небольшие проблемы, но, — он повернулся к Джованни и уже серьезно добавил, — опасность уже миновала.
— Ты доставил документы? — твердо спросил Джованни.
— Да, отец. Но герцог Лоренцо уже покинул город.
Джованни нахмурился.
— Я не ожидал, что он уедет так быстро.
— Я оставил документы Боэтио. — сказал Эцио. — Он обещал доставить все как можно скорее.
— Он все равно может не успеть, — помрачнев, отозвался Джованни.
Уберто похлопал его по спине.
— Какая разница. Подождем пару дней. Франческо в тюрьме, что может случиться за такое короткое время?
Казалось, Джованни немного успокоился, но было ясно, что совсем недавно эти двое спорили, и присутствие Эцио им только мешает.
— Пойди и найди мать и сестру, — проговорил Джованни. — Ты должен больше времени проводить с остальными членами семьи, чем с Федерико. И постарайся отдохнуть, ты мне еще понадобишься, позднее.
И взмахом отцовской руки, Эцио был выставлен за дверь.
Он побродил по дому, приветственно кивнув встретившимся по пути слугам и Джулио, спешащему откуда-то в банковский офис, с пачкой бумаги в руках, и как обычно казавшемуся полностью погруженным в мысли о делах. Эцио прошел мимо брата, все еще валявшегося в саду, но желания присоединиться к нему не возникло. Кроме того, отец попросил его составить компанию матери и сестре. Эцио знал, что лучше выполнить просьбу отца, особенно после недавнего разговора.
Он нашел сестру сидящей в одиночестве в лоджии. В руках она держала позабытую книгу Петрарки. Это многое объясняло. Эцио знал, что сестра влюблена.
— Здравствуй, Клаудиа, — сказал он.
— Здравствуй, Эцио. Где ты был?
Эцио развел руками.
— Уходил по поручению отца.
— Ну, насколько я знаю, ты был занят не только этим, — парировала она, но ее улыбка была слабой и натянутой.
