— Но если он был в другом месте, то кого или что видел лифтер? — удивился Скай, заново переживая последний школьный день.
— В Норвегии бы сказали, что Йохану явился хамр моего отца.
— Хам? — растерянно переспросил он.
— Да нет, Х-А-М-Р. На английский это слово можно перевести как «двойник».
— Ух ты! Как здорово! — воскликнула Кристин. — Можно оставить свое тело в надежном месте и делать все, что вздумается, — например, ограбить банк или убить кого-нибудь. А толпа свидетелей потом скажет, что ты не выходил из дома. Идеальное алиби!
Она передернула плечами и рассмеялась.
— Ну хоть какая-то практическая польза от ваших фокусов-покусов! — улыбнулся Генри.
— Одна незадача — вряд ли двойника можно контролировать, — уточнила Соня, оставив замечание мужа без внимания. — Он сам себе хозяин. Так что выйти сухим из воды не получится.
Потрясенный Скай не мог выдавить из себя ни слова. Значит, вот кто сидел за партой, писал его ручкой! И в актовом зале он видел собственную копию.
— Это слухи о дедушке, тетя. А самого его ты помнишь?
Соня откинула со лба прядь волос.
— Я помню его смех. Знаешь, бывают люди, которые умеют смеяться всем телом. А когда родился Скай…
— Ну, мам, не начинай!
— Что такое? — оживилась Кристин.
Скай застонал от досады, но Соню это не остановило.
— Он всегда смущается, когда я рассказываю о его рождении. — Женщина безмятежно потрепала сына по голове. — Только это чистая правда — когда Скай появился на свет, я услышала хохот отца в его первом крике.
Тот раздраженно дернулся, а Кристин заворковала:
— Ах, какая прелесть! Значит, брат — инкарнация дедушки. А может, в нем воплотился двойник Сигурда?
— Нет-нет. — Соня по-прежнему ерошила волосы Ская. — Хотя, возможно, он унаследовал его лучшие черты.
— Перестань, — буркнул юноша и отстранился.
Соня задумчиво посмотрела на свою руку, на миг повисшую в воздухе.
— Минутку. — Она встала и вышла из кухни.
— Ну что, Скай, — Кристин ехидно улыбнулась, — будем звать тебя Сигурдом Вторым?
— Нет уж. — Генри дружески хлопнул сына по плечу. — Две легендарные личности в одной семье — это уж чересчур.
— Ну хватит вам, — огрызнулся Скай, уворачиваясь.
Мать вернулась, держа что-то в руках.
— Все эти разговоры об отце и твоем рождении, — она обвела жестом кухонный стол, заваленный альбомами, — напомнили мне…
— Да, мама, смех и плач, мы уже поняли. Перестань уже!
— Но я не все рассказала тебе о том дне.
Она бережно положила на стол замшевый мешочек, в каких обычно хранят драгоценности.
