Анабела промолчала.
— Мак, нельзя ли тебя похитить на пять минут у твоей супруги?
Смит бросил вопросительный взгляд на жену.
— Конечно, — ответила она и добавила, обращаясь к мужу: — Я подожду тебя здесь.
Смит прошел вслед за Тирни через просторную спальную каюту с широкой кроватью и ванной джакузи и дальше, в самую маленькую из трех кают для гостей, которая была оборудована под кабинет.
— Мое любимое убежище, — проговорил Тирни и указал на небольшой диванчик, приглашая Смита сесть. — Когда мне нужно что-то обдумать, я вызываю команду, и мы уходим на реку. Я забираюсь в эту берлогу и начинаю размышлять. Полагаю, что в ближайшие дни мне как раз этим и придется заниматься. — Тирни уселся на край стола и продолжал: — Айкенберг звонила не только чтобы сообщить о результатах вскрытия. Она сказала, что в квартире Полин нашли письма.
— Что за письма?
— Любовные письма.
Во взгляде Смита отразились удивление и вопрос.
— Детектив сообщила, что это мои письма Полин.
— Понятно, — сказал Смит. В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь ровным урчанием мощных двигателей «Мэрилин». — Ты действительно их писал? — задал Смит очередной вопрос.
— Конечно же, нет.
— Тогда почему такие письма оказались в ее квартире? Я хотел спросить, утверждает ли Айкенберг, что они подписаны тобой?
— Да.
— А ты говоришь, что их не писал, значит, это сделал кто-то другой и подписался твоим именем?
— Полагаю, что это логическое объяснение, но вот согласится ли она с ним?
Смиту не понравилось, что Тирни гадает, примет или нет полиция эту версию.
— Дарси Айкенберг говорила что-либо еще по поводу писем? Какой-то особый стиль?
— Она только сказала, что они личного свойства и могут быть названы любовными.
— Вендель, а зачем ты мне рассказал об этом?
— Потому что я не знаю, к кому мне еще обратиться, Мак, — ответил Тирни, и лицо его оживилось. — Естественно, я не могу обсуждать этот вопрос в семье. В моем распоряжении масса адвокатов, которым я плачу баснословное жалованье, многие были бы рады заняться этим делом, а есть несколько и таких, кто не прочь увидеть меня замешанным в какую-либо скандальную историю.
Смит встал, выпрямил затекшую спину и снова сел.
— Вендель, полагаю, мне должно быть лестно твое доверие. Но, честно говоря, я сейчас в таком же недоумении, как и в тот день, когда они нашли Полин. Я ничего не могу сделать для тебя, разве что только по-дружески сочувственно выслушать.
— Мак, — не колеблясь, начал Тирни, — я надеялся, что ты воспользуешься своими связями, чтобы подробнее узнать об этих письмах, или, может быть, тебе удастся их достать.
