Молодой человек медленно попятился, вскинув руки, как будто пытаясь защититься от следующего выстрела.
— Не убивай меня, — сказал он. — Пожалуйста, не убивай.
Прогремел еще один выстрел, пуля попала в пах. На лице жертвы отразилась не столько боль, сколько удивление.
— Я… — начал он и не закончил. Судорожно глотая воздух, он обхватил руками дерево, безуспешно пытаясь удержаться на ногах. На его одежде на месте бедра и паха растекалось сплошное красное пятно, и тело, обмякнув, казалось, тоже стекало на землю безвольной массой.
Над распростертым телом стоял убийца; направив пистолет в голову жертвы, он спустил курок. Последовал сухой металлический щелчок — осечка. Нападавший снова взвел курок и, приложив пистолет на этот раз к груди лежавшего, выстрелил вновь. Рубашка упавшего мгновенно окрасилась в темно-красный цвет. Опять пистолет наведен в голову, выстрел, и снова осечка.
Убийца положил оружие в карман и, усмехнувшись, спросил у оцепеневших свидетелей, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Он мертв наконец? Он мертв-таки, ублюдок? — После этих слов молодой человек, не торопясь, удалился, насвистывая, как кому-то показалось, веселый мотивчик из диснеевского мультфильма.
Еще один драматический эпизод в жизни столицы.
Это заседание было для Анабелы первым, ее избрали в совет за две недели до него. Представляя ее, председатель сказал, что она, Анабела Рид-Смит — жена бывшего адвоката по уголовным делам, а ныне уважаемого профессора, преподавателя права в университете Джорджа Вашингтона — Маккензи Смита. Далее, говоря о ней, он заметил, что она оставила адвокатскую деятельность, став владелицей процветающей картинной галереи в Джорджтауне. Анабела заняла полагавшееся ей место за большим дубовым столом в офисе, расположенном на третьем этаже Национального музея строительства. Здание музея находилось в северо-западной части города на Ф-стрит между Четвертой и Пятой улицами. Ф-стрит проходила по другую сторону от площади Судов в непосредственном соседстве с вашингтонским чайнатауном.
Во главе стола сидел председатель, Вендель Тирни. Он попросил у собрания внимания. Тирни не придал значения тому, что не следует, представляя женщину, в первую очередь называть род занятий ее мужа, тем самым подчеркивая ее статус всего лишь жены. Вендель высказал еще несколько приветственных слов в адрес Анабелы, перед тем как перейти к обычной процедуре и заняться чтением протоколов и обсуждением текущих вопросов, словом, той рутиной, которая большей частью и составляет деятельность советов директоров вместо активной руководящей работы.
