Я вышла из рабочего кабинета Идзанами, пошла по темному коридору подземного дворца и все продолжала думать, что если есть такая возможность, то надо во всем убедиться своими глазами. И все же тяжело будет возвращаться в царство мертвых, попав снова в мир живых. Стоит только задуматься об этом, становится трудно решиться на такой шаг. Но так хотелось увидеть мужа и дочку. И еще меня неприятно задело замечание Идзанами, что «люди отличаются от богов». Все смешалось у меня в душе, и я колебалась.
— Намима, как дела?
Из тени огромного столба вышла Хиэда-но-Арэ. Заметив, что ее рассказ испортил настроение Идзанами, она предпочла некоторое время не появляться ей на глаза.
Я же часто с ней беседовала. Хиэда-но-Арэ привыкла выступать перед высокопоставленными господами, рассказывала им истории о богах так, будто была их очевидцем. Она могла рассказывать один и тот же рассказ и во второй, и в третий раз, не изменив ни слова, ни полслова. Беседы наши было короткими, но ее рассказы всегда радовали меня — других развлечений в царстве мертвых не было.
— Намима, что-то вид у тебя понурый, — встав на цыпочки, Хиэда-но-Арэ, которая была ниже меня на голову, посмотрела мне в глаза.
Мне не хотелось, чтобы кто-то заглядывал мне в душу, и я невольно отвернулась.
— Что могло в этом подземном дворце так разбередить твое сердце? Может, Идзанами осерчала на тебя?
Арэ, любившая быть в курсе всех дел, попыталась взять меня за руку. Мы обе были духами, а потому тела наши прозрачны. Взять меня за руку невозможно, но мне показалось, что я почувствовала ее прикосновение, и вздрогнула. И я, и Хиэда-но-Арэ были всего лишь беспомощными созданиями, от которых только и осталось, что чувства и сознание. И все же в этот момент я неожиданно почувствовала, как она дотронулась до меня. Какое же это было давно забытое ощущение. Прикосновение живого было восхитительно. Умерев, я оказалась запертой здесь, разлученной с миром живых. Меня охватило беспокойство — я не знала, как быть, и невольно открылась Хиэда-но-Арэ:
— Душа моя в смятении после того, как узнала я от госпожи Идзанами, что муж мой и дочка вернулись на остров.
— Ты же мертва. Почему тебя это так разволновало? Конечно, живые скорбят по нам, но потом быстро забывают. Живые эгоистичны, поступают, как им удобно, и память у них короткая. Да и сами разве не были мы такими же? Теперь не должно быть нам дела до живых. Лучше уж оставь их в покое! — решительно заявила Арэ, но меня продолжали мучить сомнения. Вряд ли Хиэда-но-Арэ, у которой не было своей семьи и которая была в стране Ямато обласкана сильными мира сего, могла понять мои чувства, когда я рассказала ей о том, как мы с Махито, подвергая себя смертельной опасности, бежали с острова.
