Первый раздел обвинения касался самого факта покушения на неприкосновенность личности. Защита была построена на следующих доказательствах: внешность Прекрасного Принца столь комична, что уже одним своим появлением он вызывает оживление и смех, во всяком случае, некий ажиотаж. Проблема, неразрешимая для тех, кто призван поддерживать общественный порядок. В возникающих же вследствие упомянутого обстоятельства конфликтных ситуациях с блюстителями порядка он ведет себя столь уморительно, что трудно поверить, чтобы сам он воспринимал свою внешность всерьез. Не следует, конечно, понимать это превратно, то есть в том смысле, что он сам стремился к своему нынешнему habitus. Однако, с другой стороны, есть, видимо, основания напомнить о медицинском заключении, относящемся к его молодости и указывающем как раз на выраженные черты мазохизма в его психике, и в этой связи было бы, мне думается, хотя я этого и не утверждаю, оправданно, или, во всяком случае, в какой-то мере оправданно говорить о том, что подобное стремление у него возникало. Иногда. Следует к тому же напомнить, что однажды он более чем случайно избежал обвинения в появлении на улице в нетрезвом виде, лишь по причине той лазейки в законе, которая предусматривает: из-под контроля могут выйти лишь телодвижения, в нормальном состоянии контролируемые. Но оставим это в стороне. Теперь представьте себе затруднительное положение молодого неопытного полицейского, заметившего, что некая личность вызывает в общественном месте ажиотаж — притом как в положительном, так и в отрицательном смысле, ведь были случаи, когда людей чуть ли не тошнило, — ив то же время ведет себя словно ряженый, и пытается обвести полицию вокруг пальца. Я говорю это вовсе не для того, чтобы умалить достоинства тех, кому приходится решать подобные проблемы. А решать их приходится, и это поистине нелегко, учитывая, что скудость современного просвещения и немощность современного законодательства — благодатнейшая почва для возникновения этих проблем.
***
По данному разделу обвинения от Прекрасного Принца не удалось добиться ни звука. Его водрузили на стол, после чего защитник обратился к нему с рядом вопросов. При все возрастающем раздражении спрашивающего, суда и публики Прекрасный Принц хранил упорное молчание, за что и сочтен был наглецом.
Защитник:
— Отвечайте! Никакого ответа.
— Отвечайте же. Вы что, немой, так тогда и скажите. И все в том же роде. Те из публики, кому поначалу
