(Ин. 6, 57)»[42].
Иногда человек, соединившись со Христом, преображается не только духовно, но и внешне. Так, у праведников через их тело, утонченное подвигами воздержания, часто струился Божественный свет от принятого ими Христа. Замечали ли это окружающие их люди? Да. Приведем примеры.
Схиархимандрит Гавриил (Зырянов) в последние годы своей жизни постоянно болел и был очень слаб. В его домовом храме имелась дарохранительница с запасными Святыми Дарами, которых он каждый день причащался. Старец делал это скрытно от всех. Рано утром, пока все спали, он шел после молитвенного правила в алтарь и там приобщался. Затем, помолившись, старец снова ложился в постель. В условный час отец Гавриил звонил келейнику, шел умываться и вообще делал вид, что только проснулся. Несмотря на это, люди при встрече со старцем здоровались с ним и поздравляли его с принятием Святых Даров. Отец Гавриил смущался и удивлялся, как они узнают о его тайне. Он и не подозревал, что после причащения его лицо сияло необыкновенным благодатным светом.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский служил литургию и причащался ежедневно. В своей книге «Моя жизнь во Христе» он постоянно подчеркивает значение Евхаристии для спасения христианина. Близко же знавшие его люди свидетельствовали, что сам он, причащаясь, видимо для всех становился христоносцем. «Вот приобщается отец Иоанн Тела и Крови Христовых, — пишет один из очевидцев. — Лицо его изменилось. Нет более на нем и следа той утомленности и какой-то скорби или грусти, какие можно было видеть, когда он входил сегодня утром в храм. Необыкновенная духовная радость, необыкновенный мир и небесный покой, необыкновенная сила и мощь отображались теперь в каждой черте его лица. Его лицо как бы светилось, как бы издавало сияние. Такая перемена бывает с ним каждый раз, когда он приступает к Святым Тайнам»[43].
Богоподобный вид кронштадтского пастыря так поразил одного человека, что он в корне изменил свою жизнь и стал духовным сыном отца Иоанна. «Я был в Кронштадте по делу в 1895 году, — делился он своими воспоминаниями. — Я много испытал, растерял веру, озлобился. Ни в храме, ни в молитве искать примирения мне и в голову не приходило. В кронштадтский собор я зашел просто от нечего делать. С первых же слов меня покорила живая вера в пастыре… „Христос посреде нас“, — воскликнул он, и я почувствовал, что Христос пришел, что мне Его именно нужно, Его близости не доставало для спасения в этой сутолоке жизни»
