Стою, любуюсь! Ну, красотища — ни одной стойки, ни единой расчалки, обтекаемый, гладкий, весь словно зализанный аппарат.
В дальнем углу аэродрома, занимая деревянный задрипанный сарай-ангар, базировался рекордный планерный отряд Ивана Карташова. В отряде летали Павел Савцов, Борис Киммельман, Клавдий Егоров, Людмила Великосельцева — выдающиеся солисты-парители, прославленные на всю страну. Они постоянно били рекорды на своих красавцах-планерах, о них писали в газетах, их снимала кинохроника, так что мы, курсанты-первогодки, завидовали асам самой черной завистью и тайно молились на них.
В тот день я просто стоял, любовался нарядным УТ-2 и не заметил, как ко мне приблизился сам Карташов.
— Чего делаешь, курсач? — спросил он, безошибочно определив мой авиационный «ранг» по замызганному комбинезону и тонкой шее.
— Стою, — остроумно ответил я.
— Смотри, пожалуйста, — усмехнулся Карташов, — остряк! С парашютом уже прыгал?
— Или?.. — Прыгать мне предстояло в ближайшее воскресенье, но теоретический курс и все наземные тренировки я уже прошел, экзамен сдал.
— Есть дело, мужик…
Оказалось, что Карташову надо слетать в Тушино, слетать на УТ-2. Он искал пассажира в заднюю кабину, чтобы сунуть ему в руки какую-то круглую увесистую железяку. Положить железяку на сиденье Карташов не решался — может в полете скатиться и заклинить управление. Опасно!
Карташов помог мне засупониться в парашютные лямки, усадил в кабину, пристегнул привязными ремнями с невиданным доселе замком, подал железяку и напутствовал:
— Только не урони эту дуру, а то чего доброго и на самом деле придется с парашютом сигать.
Это был очень странный, запомнившийся до мелочей полет: всю дорогу я помнил о железном барабане, что лежал на моих коленях. Скоро затекла рука, заныло плечо, но я все равно любовался могучими облаками, нависавшими над головой. Никогда еще небо не виделось мне таким большим и открытым. На УТ-2, даже из задней кабины, был совершенно изумительный обзор.
На аэродром Тушино мы прибыли вполне благополучно, оставались там не очень долго. Карташов отнес куда-то наш важный груз и вернулся довольный.
— В передней кабине пролететь хочешь?
Немея от счастья, я все-таки сумел самый несвойственным мне образом рявкнуть в ответ:
— Так точно!
— Не старайся, — пронзительно взглянув на меня, заметил Карташов, — меня, между прочим, из армии турнули…
Ай, как нескладно получилось. Я же не имел намерения выслуживаться. Мне сделалось стыдно.
