— Серьезно? — удивилась она. — Что значит — вовремя? На мой взгляд, без помощника всегда как без рук.
— Я сейчас совершенно не об этом. Знаете что? Садитесь. Вон на тот стул, напротив меня. Нам надо поговорить.
На нем был светлый летний костюм, прекрасно сшитый, но сидевший с какой-то веселой лихостью. Такие костюмы носят обаятельные злодеи в фильмах. Колесников и сам сгодился бы на роль обаятельного злодея — было что-то магнетическое и опасное в изломе его бровей и неохотной улыбке.
Настя кашлянула и опустилась на предложенное место, примерно сдвинув коленки. На лице ее появилось выражение ласкового медсестринского внимания. Кажется, ей предстояло услышать нечто конфиденциальное.
— Дело в том, что у меня есть одна проблема, — начал Колесников и поморщился, как от кислого, показывая, что проблема довольно противная. — Сначала я не обращал на нее внимания, но потом меня это заело, если честно. Самое обидное, что решить я ее не могу, потому что она не входит, как бы это сказать… В зону моего влияния.
Настя смотрела на босса во все глаза. Он совершенно явно нервничал.
— А о чем конкретно идет речь? — спросила она, испытав внезапный приступ любопытства.
— Кстати, не думайте, что я все это выдумал.
— Я пока что ничего не думаю, — сказала Настя, — потому что мне и думать не о чем. Вы никак не доберетесь до сути.
В ответ на ее слова Колесников сморщился еще раз, сложил руки на груди и выпалил:
— У меня проблемы с женщинами, которые работают в агентстве.
Настя недоверчиво улыбнулась:
— Вы шутите?
— С чего мне шутить? Я серьезен, как йог, приступивший к медитации.
— А что значит — проблемы с женщинами?
В глазах босса загорелся сумасшедший огонек. Было ясно, что все происходящее задевает его за живое.
— У них у всех без исключения ко мне странное отношение. У всех! Как будто я делаю что-то ужасное, и они меня за это презирают.
— Что-то я не совсем…
— Нет, я серьезно, — Колесников вскочил и забегал по своему кабинету вдоль окна, занимавшего целую стену.
Вид оттуда открывался очень красивый — на ухоженный дворик, где было так много деревьев, кустов и цветов, что это казалось почти экзотикой.
— Вы не преувеличиваете? — осторожно спросила Настя. — Я ничего такого не заметила.
— Нет, я не преувеличиваю, — раздраженно бросил Колесников, снова плюхнувшись в кресло. — Но никак не могу к этому привыкнуть. Женщины общаются со мной вежливо, но чертовски холодно.
— Они вас уважают, — предположила Настя. — Или побаиваются. Субординация, и все такое.
