Но еще важнее, нежели историческая кульминация абсурдизма (будет ли это действительно царствование антихриста или просто одного из его предшественников), доисторическое его воплощение. Это ад. Ведь абсурдизм, по сути своей, — вторжение ада в наш мир; он возвещает о том, чего все люди стремятся всеми силами избежать. Но избегающие думать об аде еще сильнее к нему прикованы: наш век, первый в христианские времена, когда полностью утрачена вера в ад, исключительно полно воплотил в себе адский дух.
Почему люди не верят в ад? Потому что они не верят в рай, то есть утратили веру в жизнь и в Бога Живаго, потому что считают сотворенное Богом абсурдным и желали бы, чтобы оно не существовало. Старец Зосима в «Братьях Карамазовых» говорит о таких людях:
«О, есть и во аде пребывшие гордыми и свирепыми… ибо сами прокляли себя, прокляв Бога и жизнь свою… Бога Живаго без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога жизни, чтоб уничтожил Себя Бог и все создание Свое. И будут гореть в огне гнева своего вечно, жаждать смерти и небытия. Но не получат смерти…»
Такие люди, конечно, крайние нигилисты, но они отличаются лишь внешне, но не по сути от тех, кто менее яростно проклинает эту жизнь и находит ее абсурдной, и даже от тех, кто, называя себя христианами, не жаждут Царствия Небесного всем сердцем своим, но воображают себе рай, если вообще верят в него как в туманную реальность сна или упокоения. Ад — вот ответ и конец всех, кто верит в смерть сильнее, нежели в жизнь, в этот мир, а не в будущий, в самих себя, а не в Бога: короче, всех тех, кто в глубине души привержен философии абсурда. Христианство возвещает (Достоевский понял это, а Ницше нет), что нет аннигиляции и нет беспорядка; весь нигилизм и абсурдизм напрасны. Пламя ада — окончательное и ужасающее доказательство этого: всякая тварь свидетельствует, добровольно или против своей воли, о совершенной взаимосвязи вещей. Эта связь — любовь к Богу, и эта любовь есть даже в адском пламени; именно любовь к Богу мучит тех, кто отверг ее.
Так же и с абсурдизмом: это негативная сторона положительной реальности. Есть, разумеется, нечто несоответствующее в этом мире — это то, что сам человек внес в мир своим грехопадением в раю; следовательно, философия абсурда основана не на абсолютной лжи, но на обманчивой полуправде. Однако когда Камю определяет абсурдность как столкновение человеческой жажды разумности и иррационального внешнего мира, когда он считает, что человек — невинная жертва, а мир — преступник, он, подобно всем абсурдистам, преувеличивает глубину своего проникновения в суть вещей, превращая частичную истину в совершенно искаженное миросозерцание, и в своем ослеплении приходит к выводу, прямо противоречащему истине. Вообще абсурдизм — проблема внутренняя, а не внешняя, не мир иррационален и бессмыслен, а человек.
